Онлайн книга «Один против всех»
|
Палыч вздохнул и продиктовал мне адрес: улица Лени Голикова, дом… квартира… - Через полчаса буду, ждите! Палыч снова вздохнул. «А не фиг было в политику влезать», - мстительно подумал я и пошел к станции метро. От «Балтийской» до «Проспекта Ветеранов» можно доехать без пересадок. Дверь мне открыл здоровый рыжий кот со злыми глазами, рядом стояла девушка в шортах и старой футболке с дырой на животе. - Вы - господин Совков? - спросила девушка. - Здравствуйте! Меня зовут Маша, а это - Сеня. Папа сейчас придет, он в магазин пошел. Она посторонилась, пропуская меня в квартиру. Сеня с места не сдвинулся. - А я думал, это кот мне дверь открыл. - Нет, Сеня умный, он посторонним дверь не открывает! На кухню, на кухню, - направила она меня, - мы ремонт делать собираемся, в комнатах - бардак! Сеня первый прошел на кухню и рухнул на пол. - Садитесь, - Маша поставила мне табуретку, а сама уселась на подоконник и начала меня рассматривать. - А вы не похожи на «путейца», - заключила она, окончив оценку моей внешности. - Да? - удивился я. Ни одного «путейца», кроме Палыча, я до сих пор не видел, а на него действительно был не похож. - Да! - подтвердила она - Вы больше на Джеймса Бонда похожи. Такое мужественное, волевое лицо, так и хочется в вас влюбиться. Она спрыгнула с подоконника и, перешагнув через Сеню, пошла к дверям. - Или отдаться, - закончила она свою мысль, - без большой и светлой любви. Папа сейчас придет, а я пока переоденусь. Оставшись один, я подумал о том, что, может быть, имеет смысл уехать к Годунову и провести двое суток на паруснике или, в крайнем случае, в клубе… Входная дверь скрипнула, и на кухне возник Палыч с клеенчатой сумкой в руках. - Вот, - сказал он, выгружая на стол бутылку водки, пакет с морщинистыми солеными огурцами и полбуханки хлеба. - Купил! Здравствуйте, господин Совков! - Что это? - спросил я. - Водка, огурцы, хлеб, - удивился моему неведению Палыч, - капусты квашеной не было, извините. - Зачем? Палыч хитро улыбнулся и, закрыв глаза, процитировал неведомый мне документ: - Член «Партии угнетенного русского народа „Русский путь“ свято блюдет и совершает национальные обычаи и обряды Великого Русского Народа и… - Ясно, - сказал я, - хорошо. Палыч достал два граненых стакана и тарелку под огурцы. - Хлеб ломать будем, как положено? - уточнил он. - Как положено, - подтвердил я. Палыч неумело открыл бутылку, разлил по стаканам, сильно ошибившись в мою пользу, и сказал: - Вздрогнем? Вздрогнули, отчего Палыч сморщился, как соленый огурец, и начал хватать ртом воздух. - Закусите, - подвинул я к нему огурцы. - После первой не закусываю, - с трудом произнес Палыч. - Расскажите-ка мне, что вы знаете о партии? - попросил я. Палыч вскочил, опрокинув табуретку и едва не своротив стол. - «Партия угнетенного русского народа „Русский путь“» была создана в… - Я все это знаю, - остановил я его, - вы о себе расскажите, как давно в партии, какие задания выполняли, и вообще… - Понимаю, понимаю… Задание хотите дать? Что ж, я готов! - Палыч задумался. - А давайте выпьем! Я сам налил по чуть-чуть обоим, мне пить не хотелось, а Палычу было достаточно и этого. Он выпил, понюхал огурец и задумался. Сейчас песню петь будет, решил я. Но Палыч петь передумал и начал рассказывать. - Я же в партии с самого начала, еще и партии никакой не было, а я уже был. - Он начал зачем-то пересчитывать пальцы, сначала на одной руке, потом на другой и, наконец, сказал: - В 92-м году я познакомился с удивительным человеком, уникальным, самобытным… Мы с ним немножко это… - он провел пальцами по горлу, - немного, совсем по капельке, для разговора, и познакомились. Смешная такая фамилия у него - Демушкин, имени-отчества не знаю, инициалы - А. А. Он организовал тогда кружок, именно кружок, не партию, назывался «Кружок любителей русской нации». Собирались где придется, где-нибудь в садике, у кого-то на квартире, один-два раза в неделю… Время-то какое было, помните? Страна только что распалась, и какая страна - империя, держава! Умы - бурлили, как жить, что делать, вы же понимаете, нас, интеллигентов, такие вопросы будоражили всегда… Сколько умнейших вещей было сказано! Никаких стенограмм, конечно, не вели, и все пропало, ушло в песок… Палыч шмыгнул носом и потянул руку к стакану: - Плесните, Совков! Я плеснул, Палыч выпил, уронил голову на руки. «Сейчас заплачет», - подумал я. Но Палыч затянул: - Черный ворон, что ты вьешься… - Вот этого не надо, - строго сказал я. - Вроде как положено, - обиженно заметил Палыч. - Не сейчас, позже… - Ладно. Вся эта наша благодать продолжалась до… - он задумался, снова начал пересчитывать пальцы, - до девяносто пятого года. В наш кружок пришел, нет, затесался человек, теперь-то я понимаю - инородец! Я и фамилии его не помню, шустрый такой, чернявый, он без ведома уважаемого господина Демушкина зарегистрировал партию - «Партию угнетенного русского народа „Русский путь“» и себя - в качестве главы партии. Истинный наш глава, духовный вождь, гуру - ушел, с ним многие ушли, где они, что, - я не знаю… - А вы остались? - А я остался, - вздохнул Палыч. - Куда я денусь, здесь хоть деньги какие-то платят и идейно я близок. Плесните, Совков! Он выпил, понюхал обтрепанный рукав пиджака, спросил, не пора ли затягивать песню, я ответил, что все еще рано, и спросил, что же было дальше. - Дальше, - Палыч задумался совсем ненадолго. - Шустрый и чернявый куда-то исчез, с партийной кассой, между прочим, и в двухтысячном году пришел кто-то другой, богатый, я его даже не видел… Особняк купили, развернулись, дай Бог каждому. Филиалы по всей стране, а откуда люди берутся - неясно, в партию никого не принимают, я сколько людей приводил, хороших, честных, истинных россиян… С Тимофеем поговорят - и все! Не подходят, червоточина в них! Почему не подходят, какая червоточина, черт его знает! - Что за Тимофей? - спросил я. Палыч удивился, попросил плеснуть, выпил. - Тимофей - это ж региональный председатель «Русского пути», вы разве не знаете? - Знаю, - успокоил я его. Палыч пристально на меня посмотрел. - Что-то лицо у вас другое, господин Совков, не такое, как в гостинице было! |