Книга Девушка, мент и бандит, страница 19 – Борис Седов

- Ну, сучара, - прошипел он, - подожди. Сейчас мы заняты, а потом разберемся с тобой как следует. Мало не покажется.

Через некоторое время за окном надрывно завыла сирена, скрипнули тормоза и в дежурную часть 685-го отделения милиции вошли люди в белых халатах.

- Где больной? - поинтересовался мужчина с саквояжем в руках.

Самцов протяжно застонал.

- Где больной? - повторил врач, не глядя на Самцова.

- Доктор, вот же он, - Камень показал на стонущего Самцова.

- Так-так, - врач прошел в помещение дежурки и уселся за стол. - За лицо держится… его ударили?

- У него травма, доктор, ему срочно в больницу надо!

- Я понимаю, - врач разложил чистые бланки и приготовился записывать. - Какие-нибудь лекарства давали больному? Обильное питье? Клизму ставили?

- У него травма, - почти крикнул Камень, - истечет же кровью.

- Обильное кровотечение, - записал доктор на бланке. - Фельдшер, займитесь!

Фельдшер нагнулся над стонущим Самцовым и с трудом разжал его руки.

- Глаза как не было, - сказал он, осмотрев окровавленное лицо Самцова.

- Вот как! - Доктор выбрался из-за стола и подошел ближе. - Действительно! И как же вас угораздило?

- Производственная травма, - коротко объяснил Камень.

- Понимаю, "наша служба и опасна и трудна"! Хорошо…

- Да что хорошего-то! - завопил Самцов. - Человек глаза лишился, а он говорит - хорошо!

- Вы не беспокойтесь, - сказал доктор, - сейчас в больничку поедем, а там уже видно будет.

- Видно будет… - пробормотал Самцов, прикладывая к ране большой марлевый тампон, выданный ему фельдшером, - одним глазом, бля, будет, пожалуй, видно…

- А с этой-то что делать? - тихо спросил Камень, нагнувшись к Самцову.

- Оставьте ее, она моя, - сквозь зубы прошептал Самцов.

Старший сержант Сивомеринов взял со стола связку ключей и незаметно убрал ее в карман.

В это время в дверях показался водитель и спросил:

- Ну что, поехали?

- Поехали, - согласился доктор и закрыл саквояж.

- Хреново, да? - участливо спросил у Самцова Живот.

Тот зло выматерился и ответил:

- Не, бля, хорошо, бля! Бабу не трожьте, пусть меня дожидается, я ей устрою…

Он громко застонал и вышел вслед за доктором.

Фельдшер заботливо поддерживал его под локоток.

- Куда Живот подевался? - спросил сержант Камень у Сивомеринова, когда все ушли.

- За водкой пошел, - хмуро сказал тот и заботливо потрогал ключи в кармане.

- Разговорился ты сегодня, Мерин! - пошутил Камень.

- Я тебе не Мерин, - недобро ответил Сивомеринов, - меня Степан Петрович зовут, я по званию и годами постарше тебя буду, а сейчас я исполняю обязанности дежурного и по должностной инструкции - старший человек в отделении. Ты, Камень, это имей в виду и слова при мне аккуратно произноси, а то я и пасть порвать могу!

- Ты чего, Me… Степан Петрович?..

Но тут вовремя вернулся Живот и мрачно поставил на стол две бутылки водки.

- В магазине уже знают! Сволочи! Теперь по округе пойдет!

Он открыл бутылку и сделал большой жадный глоток из горлышка.

- Помянем Сэма, мужики!

- Ты чего говоришь, про живого-то человека?!

- Сейчас живой, а что завтра будет? Гангрена, общее заражение, смерть! Крови потерял - море, глаза - нет… Из-за этой сучки мужик половины зрения лишился, а она что - сидит блох гоняет, как ни при чем? Давай ключи, Мерин…

- Степан Петрович, - вполголоса поправил тот.

- Что?.. Ну да, Степан Петрович! Ключи дайте, пожалуйста! Я из суки сучий фарш делать буду!

- Не дам, - спокойно сказал Сивомеринов, - и ключей не дам, и до утра мы ее пальцем не тронем.

- Почему? - в один голос возмущенно спросили милиционеры.

- Потому! Подумайте, сами поймете! И давайте-ка с водкой в раздевалку, не ровен час зайдет кто.

Камень и Живот послушно ушли, а Степан Петрович Сивомеринов достал из кармана пачку "Беломора" и начал рассматривать географическую карту на ней.

* * *

Лина сидела на краешке деревянной скамьи, которая называлась, кажется, нары, и мучительно пыталась думать о том, что ее ждет.

Усатый спокойный милиционер сказал, что до утра она просидит в камере, похоже, ему можно верить - он большой и спокойный, в нем нет той звериной страсти, как в глазах остальных. Но почти каждую неделю сообщают об очередной жертве распоясавшихся милиционеров - два дня назад, например, по телевизору рассказали, что в метро сержант транспортной милиции забил насмерть студента. Ни за что забил, за кривой взгляд или неловкое слово.

А она… Стало страшно.

Что она может сделать против четырех здоровенных мужиков? А если их больше, и там, в молчаливых этажах милицейского дома прячутся еще крепкие вооруженные люди… Но усатый обещал продержать ее до утра, а утром придет милицейское начальство, она все расскажет, объяснит, и ее отпустят, она в конце концов вызовет адвоката, в Америке отпускают под залог, может быть, им нужны деньги, у нее есть, можно занять, в конце концов…

Лина вздрогнула - к решетке "обезьянника" неслышно, как зверь, подошел милиционер. Маленький, в мятой сержантской форме, он подошел к решетке и сразу же уцепился за нее, чтобы было легче стоять.

- Ну что? - спросил Камень, поудобнее взявшись за прутья решетки. - Сидишь, балдеешь? Сиди пока, привыкай к нарам, теперь долго не слезешь!

Он ловко, не вынимая папиросы, сплюнул на каменный пол камеры.

- Мерину, Степану Петровичу, спасибо скажи, а когда выйдешь - свечку поставь! Если бы не он - тебя бы сейчас собаки бездомные жрали, и был бы им, собакам, праздник. А так получается, что праздник у тебя, у суки! Не позволил нам Мерин, Степан Петрович, привести приговор в исполнение. Или ты, сука, думаешь, что тебе все с рук сойдет? Ты молодая, красивая, образованная - тебе все можно. А мы, значит - менты, быдло, скотина двуногая; выколола им глаза и пошла гулять дальше, цветочки, бля, нюхать? Хрен тебе!

Камень просунул руку сквозь прутья решетки и резко согнул ее в локте.

- Хрен тебе в грызло! - продолжил он свою декларацию. - Надо было тебя замочить и на помойку к собакам выбросить, потому что там твое место - среди собак, а не среди людей. Но мы сделаем по-другому.

Камень оторвался от решетки, покачнулся, полез в карман за спичками.

- Мы - люди правоохранительные, поэтому сделаем все по закону, но от этого тебе будет совсем плохо! - Камень хрипло рассмеялся. - Завтра утром придет начальник отделения и совершенно официально оформит твое задержание. А после мы оформим твой арест, тоже по всем правилам, с санкцией судьи. Комар носа не подточит! И заведут на тебя, сучка, уголовное дело по двум статьям Уголовного кодекса. Нанесение тяжких телесных повреждений сотруднику правоохранительных органов, находящемуся при исполнении им служебных обязанностей. Это, сучка, до пятнадцати лет. И хранение наркотических средств в количествах, предполагающих их распространение. Это, падаль ты драная, еще на червончик потянет. В общем, мало тебе не будет. И все - по закону, заметь, по закону! Ни один, этот, как его - гаагский суд не докопается. На тебе - ни синячка, ни царапинки, тебя пальцем никто не тронул, а ты, тварь, ни с того ни с сего на правоохранителя набросилась и выколола ему глаз! Европа содрогнется от твоей немыслимой жестокости. Я пойду, у меня водка греется, а ты прикинь - какие у тебя перспективы на ближние пятнадцать лет, и каково тебе будет среди ковырялок на зоне париться!