Онлайн книга «Пленница»
|
Ни единой эмоции, никакого движения. — Хорошо, ложись спать голодной. Второй раз никто ничего тебе предлагать не намерен, — недовольно пробухтела толстуха и отправилась в соседнюю комнату, где ее муж, словно кот у мышиной норы, терпеливо дежурил у телефона. — Как бы этот крысеныш, и правда, не повредился рассудком, — задумчиво пробормотала она. Дядя Игнат в ответ лишь безразлично пожал плечами. Только что ему почти за бесценок предложили партию спирта «Ройял». Стопроцентная предоплата черным налом, а черного нала имелось в наличии всего триста рублей в кошельке у супруги. Было над чем призадуматься. Следующие три недели запомнились Тамаре непрерывным хождением вместе со Светланой Петровной по неуютным приемным и кабинетам, долгими ожиданиями на жестких скамейках в мрачных пустых коридорах и постоянными вопросами… вопросами… вопросами… На которые она отвечала невпопад, толком не понимая, о чем ее спрашивают. В прокуренной комнате следователь с густыми усами и красными слезящимися глазами: — Тамара, так ты отлучилась только до школы и обратно? Это примерно час. Может, час десять. Смотря, сколько прождала автобуса. Ты никуда больше не заходила? — Нет, никуда… На обратном пути я купила мороженое и прошла остановку пешком. — Приплюсуем еще десять минут. Точно, Тамара? — Наверное. — Хорошо. Теперь скажи мне, пожалуйста, когда ты в тот день обнаружила, что забыла спортивную форму, и решила вернуться, у тебя не создалось впечатление, что родители кого-нибудь ждут? О том, что ей обязательно зададут подобный вопрос, предупреждала Светлана Петровна. И, кроме того, строго-настрого запретила упоминать о дядюшкином звонке — том, когда он неожиданно передал Тамаре привет: «Как неудачно дядя Игнат позвонил прямо накануне этой трагедии! Теперь у него из-за этого могут быть неприятности. Так что, девочка, ты не должна никому говорить про этот звонок». — Алло, Тамара, ты слышала, что я спросил? — Да, извините… Нет, мне не показалось, что родители кого-нибудь ждут. — О чем вы разговаривали, не помнишь? — Помню. Мама выглянула из кухни, и мы поздоровались. А папа спросил, как дела в школе. Я ответила, что бегали кросс, и тут же вспомнила, что забыла спортивную форму. Попросила его меня отвезти, но он отказался. И ушел… «Говорить о том, что к телефону? Или нет? У дядюшки будут неприятности — хорошо. Они с толстухой взбесятся — плохо. А, наплевать! Какое это имеет значение, звонил тогда дядька Игнат или нет». — …в каминную. Больше живым я его не видела, — всхлипнула девочка. — И маму тоже. — Хорошо. На, Тамара, выпей водички… Классная в бывшей школе: — Тамарочка! Стисни зубы, сожми кулачки. Ты сильная девочка и сумеешь перешагнуть через это несчастье. Уверена, что Светлана Петровна тебе в этом поможет. Я ее знаю давно. Достойная женщина, замечательный педагог. Рада за тебя, ты попала в хорошие руки. Хотя, конечно, никто не заменит маму и папу… Школа, в которую ты переводишься, одна из лучших в районе. Там очень хорошие и учителя, и ребята… Тамарочка, всегда, когда почувствуешь себя одиноко и плохо, думай о том, что у Соломона на перстне были выгравированы замечательные слова: «И это пройдет». Элегантная дамочка с коротенькой стрижкой в одном из кабинетов РОНО: — У тебя есть хобби, Тамара? — Хобби? — Да. Какое-нибудь увлечение. Может быть, ты занимаешься музыкой? Или посещаешь спортивную секцию? — Да, секцию по у-шу. — Собираешься ходить туда и после каникул? — Не знаю. Если мне разрешат. — Почему же не разрешат? Мне говорили, что ты очень хорошо знаешь английский. Что, занималась с преподавателем? — Нет, с мамой. Она английским владела свободно. — Надеюсь, ты не забросишь язык. Я побеседую со Светланой Петровной, чтобы она лично проследила за этим. Попроси ее зайти ко мне в кабинет. А к тебе у меня пока нет вопросов. Подожди, пожалуйста, в коридоре… Света, знаешь, у меня есть хороший знакомый. Он врач. Я сейчас запишу телефон… Седенький старичок в уютной комнате с мягкой мебелью и ковром на полу, больше напоминающей гостиную, чем кабинет психиатра: — Тамара, ты можешь сказать мне, какое сегодня число? — Не знаю. — А день недели? — Не знаю. — Давно ты этим не интересовалась? «Зачем мне это? Говорят, что счастливые часов не наблюдают. И дней недели… И чисел… Несчастные тоже!!! Не наблюдают…» — …Я повторяю вопрос: давно ты этим не интересовалась? — Чем? — Ладно, оставим. Скажи лучше, чем ты сейчас занимаешься дома? Помогаешь по хозяйству? Читаешь? Смотришь телевизор? — Лежу. — Что, так просто лежишь и ничего не делаешь? — Ничего. — О чем-нибудь думаешь? — Ни о чем. — Тамара, девочка, так не бывает! Человек всегда о чем-нибудь думает. «А я вот не думаю ни о чем! Рассматриваю трещинки в потолке… Не называй меня, пожалуйста, девочкой, старичок»… — Ты хорошо засыпаешь, Тамара? — Не очень. — А что тебе снится? — Не помню. — Так уж не помнишь? Ничего-ничего? — ……. — Какие у тебя отношения с тетей? Вы с ней много общаетесь? Дядюшкина жена, массивная и мужеподобная, внешне (и не только) сильно напоминала домоправительницу фрекен Бок из мультфильма про Карлсона, на редкие вопросы: «А можно?» всегда давала стандартный ответ: «Нельзя», и Тамара не помнила, чтобы она хоть раз улыбнулась или сказала что-нибудь доброе. Вернее, и улыбалась, и говорила, только когда они вдвоем ходили к следователю или в РОНО. Но стоило им остаться наедине, как толстуха облачалась в непроницаемую броню и в Тамарином сознании олицетворяла собой неприступную крепость. — Если вы о Светлане Петровне, то она мне не тетя. И мы с ней почти не общаемся. — Я-а-асно. А с дядей? — Он много работает. Уходит рано, приходит поздно. — Он деловой человек? — Чересчур деловой. Он ни разу не смог найти для меня ни одной свободной минуты. — …Светлана Петровна, здесь два рецепта. Это всего лишь легкий транквилизатор и антидепрессант. А девочке лучше сменить обстановку. И чем скорее, тем лучше… В деревню? Через неделю, как закончите с оформлением опекунства? Отлично! Несколько женщин с холодными лицами и в строгих костюмах в небольшом зале размером с классную комнату и с рядами деревянных сидений, как в кинотеатре: |