Книга Любимая ученица. Книга 2. Испытание чувств, страница 34 – Диана Морьентес

В первый раз слышит это от него. Аж сердце защемило... Наташа провела пальчиком по его слегка приоткрытым губам, готовым в любое мгновение целовать ее снова.

-- Возвращайся к своей девушке, -- тихо посоветовала она. -- Прости. Не обижайся.

Отвернулась от него, взяла со своих колен сумочку. Потом посмотрела на него таким незнакомым взглядом: с легким прищуром, словно она знает больше, чем на самом деле.

-- Вы, мужчины, такие хлюпики! Из вас можно веревки вить. Ваша страсть вас погубит.

Открыла дверцу, вышла, завернула за угол дома и скрылась из виду. Максим все так же смотрел ей вслед, застыв неподвижно, растерянно, униженно, растоптано... Нет, не обиделся на нее за эту фразу - она ведь абсолютно права! Просто готов был забыть обо всем на свете - и о своей девушке тоже. Готов был остаться с Натальей навсегда, заниматься с ней любовью, делать для нее все возможное и невозможное... Готов отдать ей всего себя, но ей это, видимо, теперь не нужно...

С досадой ударил по рулю. Боролся сам с собой - с желанием догнать ее, сказать, что по-прежнему любит, что готов забыть о том, что она была увлечена Саней, и снова быть вместе. Такую дикую боль чувствовал, всеобщую, поглощающую. Если бы эта боль была в голове - разбил бы голову, если бы в сердце - вырвал бы собственное сердце, но эта боль - везде, без конкретного источника. Словно чем-то придавило. Эта девчонка нужна, чтобы дышать.

*

-- Может, тебе надо было все-таки соблазнить его по полной программе? -- предположил Карен, когда Наташа зашла к нему в гости и поделилась последней новостью.

-- А потом он застегнул бы ширинку и пошел домой - к своей девушке? -- возопила Наташа. -- Благодарю! Один мой возлюбленный уже так сделал! Я не хочу второй раз на эти грабли!

Потом тяжко вздохнула, вспомнив приятное и романтическое прошлое, и призналась:

-- Когда у нас все только начиналось, он сказал: "Пока я с тобой не пересплю, думать о тебе не перестану"...

"Напоминаю себе каждую секунду, что никогда ни о чем не жалею... И начинаю сомневаться в этом. Черт возьми, я тоже тебя хочу! Я, почему-то, уверена, что ты будешь намного смелее, чем Саня, и намного внимательнее, чем Карен.

Что ни делается, все к лучшему. Да, да... Только и думаю о том, как мы поднялись бы ко мне, замкнулись у меня в комнате, как раздели бы друг друга... Хочу быть твоей! Хочу, чтобы ты делал это так, как тебе нравится - уверена, мне будет хорошо уже только оттого, что это делаешь именно ты... Ты, действительно, доставишь женщине удовольствие уже одним присутствием в ее постели... Не могу представлять себе эти сцены - слишком тяжело. И отвлечься - тоже не могу.

Может, зря отказалась? Даже если бы это был первый и последний секс в нашей с тобой жизни, я, по крайней мере, знала бы, что такое секс с тобой.

Ты единственный мужчина, не С КОТОРЫМ я хочу, а КОТОРОГО хочу."

***

Карен сказал, что дням его жизни начался обратный отсчет. Боль была такой сильной, что утренняя инъекция наркотического вещества переставала действовать уже к обеду, и Карен просыпался от мучений, поэтому врачи увеличили дозировку вдвое. Впрочем, через два дня Наташе уже пришлось бежать в аптеку за дополнительными обезболивающими средствами.

Он совсем не был похож на себя в начале лета - худой, лохматый, сутулый... На улицу он уже не выходил - не потому, что не мог, а потому, что не хотел пугать прохожих своим видом. Только каждые два дня по утрам сестра возила его в больницу. Наташа сделала ему стильную и модную стрижку, но потухший взгляд зажечь не могла никак. Девушка ушивала его одежду и предупреждала, что эти швы легко будет распороть, когда он выздоровеет и снова наберет нормальный вес. От новой одежды по размеру парень наотрез отказывался.

Наташа просыпалась в 9 утра и поднималась к нему домой. Карен отдал ей свои ключи, чтобы она отмыкала дверь сама. Девушка готовила ему разные вкусности по рецептам Максима - лишь бы Карен хоть что-нибудь ел. Покупала журналы, и друзья вместе читали их. У Карена постоянно возникали грустные мысли, и Наташа терялась - что лучше: дать ему высказаться или запретить подобные размышления. Выслушивала и пыталась переубедить, как она умеет это делать. Карен улыбался, и Наташа делала вывод, что день прожит не зря.

Наташа восхищалась мужеством друга - когда он оставался один, она не раз заставала его плачущим, но в присутствии Наташи и своей семьи Карен делал вид, что ему уже лучше. Неутомимо подбадривал маму и сестру, старался научить отца разбираться в компьютерах, говорил всем комплименты - причем, явно от всего сердца.

Вчера Карен, сидя на полу и листая худыми костлявыми пальцами страницы очередного журнала, вдруг прошептал:

-- Жизнь каждого из нас может закончиться в любой момент... А мы об этом даже не задумываемся.

Только тогда Наташа заметила, что он совсем не интересуется журналом. Девушка внимательно смотрела ему в глаза, чтобы друг видел, что он не один, и не раскисал. Карен продолжал:

-- Спеши жить. Не теряй времени и ничего не бойся.

По его щекам потекли слезы, но он их даже не вытирал.

-- Тебе больно? -- всполошилась Наташа.

Карен кивнул.

-- Дать таблетки?

Парень улыбнулся сквозь слезы. Протянул к ней руки:

-- Иди ко мне.

Наташа подошла, села рядом, обняла его.

-- Я испортил тебе все лето, -- прошептал Карен.

-- Я люблю тебя, -- ответила на это девушка.

-- И я тебя тоже.

Наташа вытирала пальцами его слезы, обнимала его и смотрела в глаза, как бы спрашивая, почему он плачет. Карен долго молчал, потом сказал:

-- Я сегодня из больницы приехал, вошел в подъезд. Там, знаешь, дверь в подвал, замок висит. А на замке - капля краски... -- он глубоко вздохнул и понизил голос. -- Я малым карапузом был, когда эта капля там появилась. Тогда стены в подъезде красили в зеленый цвет и поставили кляксу на замке. Я ростом был до этого замка. И все мне эта капля нравилась, я ее и палочкой ковырял, и пальцем. Потом забыл об этом, вырос. А сегодня иду - и вдруг вижу это пятно, старое, зеленое... Оно так много значит для меня! Прямо аж сердце сжалось. Стены уже сто раз перекрашивали. А там мой отпечаток до сих пор остался. Я больше ничего не успел в жизни... Это единственное "мое", что останется после меня...

Наташа вздрогнула от последних слов, а Карен закрыл глаза, и по его щекам снова покатились слезы:

-- Наташка, если бы ты знала, как я не хочу умирать!!!

Сегодня, второго сентября, во вторник, когда она после школы сразу пришла к другу, Карен отчаянно старался выгнать ее. Говорил, что ей нужно делать уроки - читать летнее домашнее задание по литературе. Все ее заверения, что она будет делать это ночью, пролетали мимо Карена. Тогда она придумала хитрый ход. Сказала, что хочет поделиться с ним впечатлениями о том, как прошел сегодня урок физики. Говорила интересно и с увлечением, описывала каждый взгляд учителя на нее, спрашивала у друга совета, как сделать так, чтобы физик расстался со своей девушкой и снова вернулся к Наташе.