Онлайн книга «Случай Растиньяка»
|
– Куда теперь? – спросила Этери, усаживаясь за руль. Опять Катя посмотрела на часы. – Папа на работе, а у мамы сегодня библиотечный день. Катя грустно улыбнулась. Анна Николаевна Лобанова, Катина мама, всю жизнь проработала в фундаментальной научной библиотеке. В детстве Катя не понимала, как это в библиотеке – библиотечный день. У них в семье это стало шуткой. Мама вообще много смешного рассказывала о своей работе. Библиотека располагалась в старинном дворянском особняке, и читальные столы расставили, конечно, в бывшем бальном зале. Мама, смеясь, говорила, что библиотекарши перед сменой наводили марафет, а заведующая торопила их: «В залу, девочки, в залу!» – Прямо как у Куприна в «Яме», – с улыбкой добавляла мама. Эту шутку Катя оценила, когда повзрослела и прочла Куприна. Катин отец, Сергей Петрович Лобанов, был инженером-автостроителем. Еще в 1989 году он ушел с умирающего ЗИЛа и устроился механиком в автосервис. Теперь он был уже пенсионного возраста, как и мама, но продолжал работать, слыл мастером золотые руки и шел нарасхват. – Лучше я потом сама к ним заеду, – сказала Катя, очнувшись от воспоминаний. – Нет, – нахмурилась Этери. – Не морочь мне голову, я тебя подвезу. Ехать одной – неконспиративно. Это первое место, где Алик будет тебя искать. – А на твоей «Инфинити» – конспиративно? – Зато на «Инфинити» удирать хорошо. Мы от него оторвемся. Не бойся, я с тобой подниматься не буду, в машине подожду. – Фирка, ну вот почему мне так с тобой повезло? Всю жизнь кругом одна невезуха, а вот с тобой – просто сказочно повезло. – Не ерунди, – отмахнулась Этери. – Ты по-прежнему без мобилы? – Надо будет деньги на счет положить, – озабоченно нахмурилась Катя. – Мне теперь придется общаться с ними только по мобильнику. Городской телефон можно вычислить, приехать… – Когда это ты успела заделаться такой конспираторшей? – засмеялась Этери. – Сама не знаю. Жизнь всему научит. Дай пока твой, я позвоню. Катя позвонила родителям и убедилась, что мама дома. Ее родители жили на Покровке, в Лялином переулке. Для пущей конспирации Этери запарковала машину в соседнем дворе. Катя вышла. – Я постараюсь поскорее, – пообещала она. Поскорее, конечно, не вышло. Мама плакала, ужасалась и требовала, чтобы Катя сказала, где будет жить. Катя тщетно пыталась ее успокоить и все объяснить. – Мамочка, я буду в Москве, со мной все будет в порядке, но никто не должен знать, где я. Никто, даже вы с папой. Алик придет, будет выспрашивать, вы можете нечаянно проговориться… – Никогда! – страстно заверила ее мать. – Он может Саньку подослать, с него станется. Алику ты не скажешь, а внуку скажешь. А он тут же отцу передаст. Поверь, так будет лучше, – в десятый раз повторила Катя. – Я буду вам звонить каждый день. У меня все будет хорошо. Расплачусь с долгами раз и навсегда… – Почему ты не хочешь взять денег у нас с отцом? Мы оба работаем и пенсионные не трогаем. – Мама, я уже давным-давно должна была бы вам с папой помогать, а не с вас тянуть. Да, и не вздумай давать деньги Алику, если попросит. Он попросит обязательно, это к бабке не ходи. – Сроду я ему денег не давала и теперь не дам. А вот тебе надо бы… обжиться на новом месте. – Не надо, мама. Алик опять наделал долгов, мне придется платить. Но это в последний раз. И поэтому никто не должен знать, где я. – Ну вот что я отцу скажу? – спросила мать. – Да он меня прибьет! – Мам, ну что ты такое говоришь? Папа тебя в жизни пальцем не тронул. – Ну хоть сядь поешь! – Да не надо. Неудобно, меня Этери ждет. – Ничего, подождет. Пришлось сесть. Кусок не лез в горло, но Катя заставила себя проглотить домашнюю котлету. – Все, я побежала. – Денег возьми. Без денег не пущу, – решительно заявила мать. – Ладно, – сдалась Катя. – И ту картину я тоже заберу. Была у Кати одна заветная картина, которую она не решалась хранить дома. – На, забирай. Так и стоит нераспакованная. – Мне надо бежать, – заторопилась Катя. – Скоро Санька домой вернется. Я ему записку оставила, он может отцу позвонить, Алик тогда непременно сюда нагрянет. Первым долгом. – Ничего, отец его с лестницы спустит. – Мне главное, чтобы он меня здесь не застал. Катя расцеловала мать, взяла предложенные деньги, неловко подхватила под мышку крупногабаритную картину и ушла. Она успела разминуться с Аликом, который действительно нагрянул, устроил скандал и действительно был спущен с лестницы. Катя узнала об этом на следующее утро. А пока Этери отвезла ее на Арбат, где они наняли каких-то симпатичных забулдыг, и те «за долю малую» перетаскали вещи в квартиру над галереей. Катя осмотрелась. Квартирка маленькая, но чистая и симпатичная. Две комнаты и кухонька. Для Кати, привыкшей спать на кухне, вообще хоромы. Ей не понравились побеленные по евростандарту стены и безликая мебель из «Икеа», но она прикинула, что, если расставить книги, повесить занавески вместо казенных жалюзи, застелить стол скатертью, сшить на мягкую мебель чехлы, все можно устроить очень даже неплохо. А главное, она будет здесь одна. Много лет Катя прожила в кошмаре раздвоенности, хорошо знакомом женщинам. Ей не хотелось видеть мужа, и все же по вечерам она подсознательно ждала его возвращения, замирала, прислушиваясь, не остановится ли лифт на их этаже, не повернется ли ключ в двери. Катя сама презирала себя за это, но ничего с собой поделать не могла. Потом, когда стало совсем плохо, она уже ждала остановки лифта и поворота ключа с настоящим ужасом, молила бога, чтобы лифт не остановился и ключ не щелкнул в двери. Но суть дела от этого не менялась: она все равно ждала. А теперь – никакого лифта, и в этих дверях Алик точно не появится. Тут все на сигнализации. Этери показала ей, как включать и выключать сигнализацию, как поднимать и опускать тяжелые стальные рольставни на первом этаже, где помещалась галерея. – Ты меня прости, – прервала ее Катя, – но остальное давай отложим на завтра. Я просто падаю. – Да я уж вижу, – проворчала Этери. – Я тебе только в кухне покажу, как и что. Вот, тут есть кофеварка, электрический чайник. Микроволновка. Плита. Тарелки, чашки. Вот тут – вилки-ножки, как я в детстве говорила. Кастрюли, сковородки… Черт, холодильник пуст. Я же не знала, что нам предстоит бегство. Знаешь что? Ты отдыхай, а я сбегаю куплю чего-нибудь пожрать. – Не надо, – отказалась Катя. – Я сама… завтра… – С утра пораньше? Натощак? – насмешливо уточнила Этери. – Ты приляг, а то на тебя и правда смотреть больно. Я мигом. |