Книга Возраст Суламифи, страница 60 – Наталья Миронова

– Хорошо, подождите минутку, я посмотрю, нет ли окна в ближайшее время. Это ведь срочно, как я понимаю?

– Считайте, как у зубного. С острой болью без очереди.

В трубке наступило молчание, потом вернулся голос Понизовского:

– В ближайшую среду, в девять утра. Устроит?

Была пятница.

– Конечно, устроит!

В тот же вечер, когда Лина призналась Асташовой, она поговорила и со своими жильцами. Они проявили понимание, хотя и пожалели, что лишаются такой прекрасной квартиры. Лина разрешила им пожить до февраля, когда ей рожать, но они пообещали съехать пораньше, к Новому году. Ей же надо все устроить, мебель купить.

Понизовский пришел, как и обещал, в среду к девяти. Лина дожидалась его во дворе, сама открыла калитку и подъезд, чтобы он не возился с кодами.

– У нас тут лестницы крутые, – снова предупредила она.

– Ничего, меня еще не возят в коляске, – бодро откликнулся Понизовский.

Они поднялись на пятый этаж, Понизовский внимательно прочитал завещание Асташовой.

– Вы сами решили свою проблему, – улыбнулся он. – Завещали коллекцию государству. Ваш сын не сможет объявить вас недееспособной. Завещание можно оспорить только в целом, а государство ему не даст: оно заинтересовано в коллекции. Кстати, коллекция впечатляет. Особенно Моне.

– Но я хочу отдать коллекцию уже сейчас, – сказала Лидия Григорьевна.

– Это сути дела не меняет. Я свяжусь с нужными людьми, к вам придет оценщик, все опишет, потом коллекцию перевезут. До вашей кончины… Извините, что приходится об этом упоминать, дай вам бог долгих лет…

– Ой, не надо! – отмахнулась Лидия Григорьевна. – Мне девяносто пять, хватит уже.

– Нельзя торопить смерть, – покачал головой Понизовский. – Помните, как Высоцкий пел? «В гости к богу не бывает опозданий». Так вот, до вашей кончины коллекция будет считаться вашей собственностью, только храниться в другом месте. Проще было бы оформить дарственную, но раз у вас такой сын… Словом, я обо всем позабочусь.

Его заставили выпить чаю, рассказали историю Моне. Затем адвокат откланялся.

– Если ваш сын будет, как теперь говорят, «возникать», позвоните мне.

И он оставил Асташовой визитную карточку.

Лина ушла вместе с ним.

– Сколько я вам должна?

Понизовский лукаво улыбнулся ей.

– У нас уже сложилась добрая традиция вешать эти счета на вашего отца. Извините, что вмешиваюсь не в свое дело, но… он знает о вашем состоянии?

– Да, я уже сказала, что сделаю его дедом. А что, уже так заметно?

– Почти незаметно, но я догадался. Просто не хотелось невольно вас подставить в разговоре с ним. Давайте я вас подвезу, я на машине.

– Да я сама… – начала было Лина, но он и слушать не стал.

– Вам нужно беречь себя. Если я правильно понял, вы собираетесь сюда переехать?

– Да. Меня мать уже задолбала, извините мой французский. А Лидия Григорьевна предложила у нее пожить, пока прабабушкина квартира не освободится.

– Если что-то понадобится – звоните.

С этими словами Понизовский высадил ее у высотки на Котельнической.

Нелли сумела-таки договориться с продюсером телесериала, несмотря на весело проведенный вечер накануне и бурное ночное объяснение с дочерью. Ее утвердили на роль, и, когда сериал запустили в производство, она укатила на съемки. «В экспедицию». А Лина, Митя и обмирающая со страха Галюся собрали свои вещи и переселились в трехкомнатную квартиру на Ордынке. Коллекция была вывезена заблаговременно, на растерзание Мите остались лишь его игрушки.

Лина оставила записку матери, но адрес не указала. Не оставить ли Нелли злосчастное сине-рыжее платье? В последний момент Лина все-таки бросила его в чемодан. Не из жадности, просто на Нельку бы не налезло. Зачем зря дразнить гусей?

Разъяренная Нелли, вернувшись со съемок, позвонила ей по сотовому.

– Как ты могла меня бросить? Я вернулась в пустой дом!

– Неля, не начинай, – холодно ответила Лина. – Тебе не пять лет, тебе уже скоро полтинник стукнет.

– Я не могу жить одна! Как ты могла забрать Галюсю?

– Крепостное право, помнится, отменили сто пятьдесят лет назад. Галюся не вещь, чтоб ее забирать, сама уехала. Кстати, я тебя предупредила, что Галюся поедет со мной.

– Я была в таком состоянии…

– Это сути дела не меняет, – перебила ее Лина. – Мы уехали, смирись с этим.

– Но я не могу оставаться одна! Кто-то должен мне помогать!

– Заведи домработницу. Объявлений полно. Ты же умеешь пользоваться Интернетом.

– Полька, вернись!

– Ни за что, – отрезала Лина. – Я уже на пятом месяце и буду рожать. Так что ты скоро станешь бабушкой. Ты хочешь стать бабушкой, Нелечка?

– Ты можешь отдать ребенка на усыновление.

Если и скребли у Лины кошки на душе, что она слишком круто обошлась с матерью, от этих слов все они разбежались.

– Прощай, Неля. Послушай моего совета: пора взрослеть.

И Лина отключила связь.

* * *

Она доработала до самых родов, но предупредила и Карину Агаджанову, и издательство, что на некоторое время выбывает из игры. На счету в сберкассе скопилась приличная сумма, ее милые жильцы дожили-таки до января, а съезжая, сделали ей в подарок полный ремонт: побелили потолки и стены, постелили, по Лининой просьбе, ламинат вместо ковролина, сменили всю сантехнику. Она купила стиральную машину. Зато почти не пришлось покупать детскую мебель: Митина была в исправности. Конечно, ему самому уже требовалась кроватка побольше, ее и купили вместе со специальными детскими шкафчиками. А коляска, колыбелька и манежик плюс игрушки, весы и прочее перешли по наследству.

Лина купила диван-кровать для себя, полки, платяной шкаф, письменный и кухонный стол со стульями. Пригласила мастеров, и они в один день расписали ей дальнюю комнату, отданную детям, веселыми рисунками.

Лидия Григорьевна, наблюдая за ее приготовлениями, предложила:

– Вам там будет тесно, пусть Галя живет у меня.

Лина молча обняла добрую женщину. Это великодушное предложение решило все ее проблемы. Но она все-таки купила толстый надувной матрац: первое время придется спать с детьми. А раскладной диван подождет.

– Я давно хотела спросить, Линочка, – осторожно начала Лидия Григорьевна, – почему у тебя так мало друзей?

– Как это мало? Вы – мой друг.

– Я не в счет.

– Очень даже в счет! – Но Лина задумалась. – Когда я в школе училась… были подружки, но… Я же в кино снималась. То ли завидовали, то ли… не знаю. Ну и мать… Я даже в гости никого позвать не могла. Потом за прабабушкой ухаживала. Поступила в институт… Нет, меня звали на разные тусовки, но мне было не до того. Работаю я дома. И слава богу, я бы не могла отсиживать в конторе от сих до сих. Вот теперь начну заводить друзей, – усмехнулась она. – Когда дети подрастут.