Книга Возраст Суламифи, страница 87 – Наталья Миронова

– Люблю, – подтвердил Климов. – А еще?

– Еще они должны любить рано вставать или поздно. В общем, в одно время. Ты сова или жаворонок?

– Я жаворонок. С детства привык вставать рано. Мать на работу вставала в жуткую рань, ну и я с ней.

– Я тоже жаворонок, – призналась Лина.

– Ну вот видишь! Пока совпадаем. Ты же тоже любишь свежий воздух? А третье что?

– А третье я не помню, – огорченно вздохнула Лина. – Да ладно, все это ерунда.

– Я тоже так думаю. – Климов осторожно обнял ее одной рукой. – У нас все будет хорошо, Воробушек. Я тебя не обижу. Я, в общем-то, неплохой. Не курю, не пью… Нет, ну могу рюмашку за компанию, но чтоб надираться… Никогда. А еще я хозяйственный. Могу приготовить, могу посуду вымыть. Убрать, постирать…

– А работать когда? – с усмешкой перебила его Лина.

Климов тяжело вздохнул.

– Не хочу плохого о своей бывшей, но она этого всего не делала. Принципиально.

– А зачем тогда замуж шла? – удивилась Лина.

– Ну… брак же не только из этого состоит.

– Из этого тоже.

– Я только хотел сказать, что не буду сидеть у тебя на шее, – пояснил Климов. – Я буду помогать.

– Ты что-то говорил про честных бизнесменов, – напомнила Лина. – Мы отвлеклись.

Климову ужасно хотелось отвлечься всерьез.

– Я знаю двоих. К любому из них пойду филиалом. Ну чтоб меня не обирали разные Влады. Между прочим, Влад обещал уйти, не брать с меня долю, если я на тебя наеду.

– Когда это он обещал? – встревожилась Лина.

– Вчера утром. Перед тем как я ему физию начистил.

– Что ж, это большая жертва. Ценю. А эти твои бизнесмены… Они согласятся?

Климов пожал плечами.

– Я спрошу. Фирма у меня хорошая, солидная. Чистая. Я такое дело задумал… Нефтепереработка, представляешь?

– Смутно, – улыбнулась Лина уголком рта.

– Мы из тонны сырой нефти получаем в три раза меньше бензина, чем на Западе. Хочу внедрить технологию. Но для этого нужно на государственный уровень выходить. Они бы мне помогли. Ну… я надеюсь.

Лина нахмурилась.

– Лучше брось это дело.

– Почему?

– Выходить на государственный уровень – это опасно. Тебя же потом и перемелют в пыль. Твои честные бизнесмены – нефтяники?

– Нет, – признал Климов. – Один – металлист, другой – айтишник. Даня у него работает. Из нефтяников я никого не знаю.

– Вот и не спеши, – посоветовала Лина. – Даже я слышала, что мы получаем меньше бензина, чем на Западе. Или читала где-то, не помню. По-моему, об этом по телику говорили уже сто лет назад. Но раз такое положение всех устраивает…

– Да никого оно не устраивает! Просто наш российский пофигизм. Рассуждают так: нам и этого хватит. Или, знаешь, как на Украине говорят? «Нэ трэба», – изобразил Климов украинский акцент. – Мне бы на одного нефтяника крупного выйти и пробить это дело, а он потом умоет всех своих конкурентов.

– По-моему, у нас давно уже нет конкуренции в этой области, – осторожно заметила Лина. – Самый крупный нефтяник сидит в тюрьме. Не знаю, тебе, конечно, виднее, но будь осторожен.

Климов вспомнил историю с асфальтом.

– Может, ты и права. Но я поговорю… со своей новой крышей. У них есть выход на самый верх.

– Ладно, – кивнула Лина. – Просто будь осторожен.

– Давай ложиться спать, – предложил Климов. – А то завтра вставать рано.

– Тебе в детской постелено.

– Нет, я хочу с тобой.

– Не гони картину. Мне страшно, – призналась Лина.

– Думаешь, мне не страшно? Еще как страшно! Скажи… – Климов замялся. – Знаю, об этом спрашивать не полагается, но… тебе было хорошо с Владом?

Лина не рассердилась, но ответила не сразу.

– Я не знаю. Честное слово, не знаю. Не с чем сравнивать. Я целую гору романов перевела, и там всегда все безупречно. Герои – красавцы, героини – красавицы, и все у них прекрасно получается. Нет запаха изо рта, никто не портит воздух газами, все – сексуальные гиганты. На самом деле так не бывает. Могу тебе сказать одно: Влад не был сексуальным гигантом. Но давал мне понять, что это я во всем виновата. А я была влюблена, как дура, и верила.

– Давай все же попробуем, – попросил Климов. – Даже если с первого раза не получится, никакой катастрофы не будет. Кстати, зубы я почистил. И газы меня не мучают.

Лина прыснула со смеху. Он обнял ее.

– Погоди, дай хоть кровать разложить. И чего мы бедную Галюсю сослали на кухню, если ты спишь здесь?

– Могу сказать ей, что детская свободна.

– Да ладно, одну ночь – куда ни шло. – Лина разложила диван, расстелила постель… – Погаси свет. Я стесняюсь.

– Зря. У тебя все на месте.

– У меня шрам на плече. Прямо как у миледи из «Трех мушкетеров».

– Дай посмотреть, – попросил Климов.

Лина стянула футболку и осталась в белом трикотажном лифчике, который по-прежнему, даже после Витиного рождения, был ей не очень нужен. У Климова перехватило дух, столько было в этом жесте чистоты и доверчивости. Ему все в ней нравилось – и эта маленькая, отрочески неразвитая грудь… Лина повернулась к нему спиной.

– На левой лопатке – видишь?

Климов взял ее за плечи и прижался к этому месту губами.

– Вижу. Откуда он у тебя?

– Долгая история, как-нибудь потом расскажу. Но тогда-то я и узнала про возраст Суламифи. Мне было тринадцать лет, как ей. Погаси свет.

Климов погасил, быстро разделся в темноте и лег рядом с ней.

В отличие от Влада он был нежен и терпелив. И стоек. Осыпал ее ласками и поцелуями, перешел к активным действиям, только когда Лина сама этого захотела. Ей стало немного грустно, даже слезы выступили на глазах. Ей казалось, что будет как с Владом, что вот сейчас все и кончится, когда она только-только… Она ошиблась. Ничего не кончилось. Это была отчаянная, бешеная скачка, они как будто спасались от погони, она судорожно цеплялась за него и шептала, сама не зная, что говорит:

– Давай, давай, давай скорее…

И все получилось чудесно. Она достигла вершины и испустила тонкий торжествующий крик, а потом замерла, испугавшись, что ее услышат. Но в квартире было тихо, дети не проснулись. А потом она услышала его ответный крик – низкий, протяжный стон. Они еще долго лежали, вцепившись друг в друга, утонувшие любовники, вынесенные на берег волной. Они сами не заметили, как уснули.

* * *

Климов проснулся в пять, как обычно. У Лины был будильник с проекцией на потолок, он увидел время и решил дать ей поспать еще часок. Он не знал, когда просыпаются дети. Его Настя – обычно не раньше семи. К этому часу он уже успевал позаниматься гимнастикой и позавтракать, но в этот день послал гимнастику ко всем чертям. Они отлично поупражнялись ночью, и лучше этой гимнастики, подумал Климов, ничего на свете не бывает.