Онлайн книга «В ожидании Айвенго»
|
Кажется, полагается расческу под подушку положить… Вздор. Не нужен ей жених! Надо спать, завтра трудный день, опять в Москву ехать… Мысли мешают. Мысли назойливые, неотвязные, как мухи, так и лезут в голову. Чтобы не думать о непрошеном, Этери заставила себя думать о нужном. Надо прямо с утра позвонить в реставрационные мастерские, пусть приедут и заберут картины. Но договориться на послеобеденный час. А лучше на послезавтра: еще неизвестно, когда она из Москвы вернется. Да-да, лучше на послезавтра. Хорошо, что самые ценные дедушкины картины хранятся в банковском сейфе у Веры Нелюбиной! Пожар их не затронул. Надо позвонить ремонтникам. Тоже лучше на послезавтра. Но не откладывать, ремонт надо делать быстро. Хоть бы стены скорее просохли. «Вывезу картины и включу обогрев на полную мощность», – пообещала себе Этери. Что еще? Грумера [8] надо вызвать, собаки который день не чесаны, а у самой у нее сил нет. Да, горничную нанять вместо Даны! Завтра, все завтра. А сейчас спать… Не спалось. Опять принимать снотворное? Нет, хватит, так можно и подсесть, не дай бог. Этери взяла плеер и включила третью песню – «Я все еще здесь». Эрта Китт озаглавила так свои мемуары. Чего только ей не довелось пережить! Половины слов Этери не понимала: слишком много там было реалий 30 – 40-х годов (это при том, что сама Эрта Китт родилась в 1927-м и Великую депрессию пережила еще ребенком). Но многое было ей понятно и по-человечески близко. Пусть даже сама она никогда не знала бедности, не снималась в кино, не употребляла наркотиков. Главное – стойкость, юмор, цепкая жизненная хватка, непрошибаемый оптимизм, которого ей сейчас так не хватало. Все было: Бывало здорово, бывало паршиво, Я всякого повидала, но, боже, Я все еще здесь. Были бархатные ложи, Бывали скверные пивнушки, Однако ж я здесь. В трущобах ночевала, В ночлежках за казенный счет… За хлебом стояла Ну да, была Депрессия. Но была ли я в депрессии? Черта с два! Финансиста встретила, И вот я здесь! Танцевала голышом — Ну да, было. По три бакса за ночь. Но я же здесь. Травку курила, пила – ну не без этого. Сидела на «колесах», Обретала Иисуса, Лечилась покоем… Ничего, главное, я здесь. В актерской школе не училась. Но кто-то сказал: «В ней что-то есть», А это значит – я здесь! Сегодня ты в соболях, Завтра несешь их в ломбард. Я здесь! Сегодня ты звезда, Завтра мерзнешь в массовке. Я здесь! То ты женщина-вамп, То чья-то черная мамка. И слышишь в спину: «Ах ты кривляка! Твое амплуа – гротеск!» Гротеск? Ладно, Я разве спорю? Пусть будет гротеск. Главное, я здесь! Прошла через «Эй, леди, вы не эта, как ее? Красоткой была – зашибись». Или, еще хуже: «Ой, я думал, вы эта, как ее? И куда она девалась?» Ничего, стерпела. И я здесь. Да, разные бывали времена… Бывало белое, а бывало и черное. Да что там говорить, Я прошлый год пережила, А уж это, скажу я вам, не шутка! И вот смотрите – я здесь! Все прошла – от А до Я, Поздравьте меня! Эй, кто тут у нас? Это я! Я все еще здесь! Так Этери и уснула, не снимая наушников, под негромкий, низкий, невероятно чувственный, по-кошачьи урчащий голос Эрты Китт. Глава 6
Проснулась она все с той же мыслью: ей больше повезло, чем героине песни Эрты Китт. Ну подумаешь, муж бросил! Ей не приходилось ночевать в трущобах, танцевать голышом или выступать в массовке. Опять Этери напомнила себе, что многие позавидовали бы ей. Она встала очень рано, выпустила собак, разбудила сыновей, покормила, отправила в школу. Каждому дала по записке, что уроки не сделаны по уважительной причине. «У нас тут типа как бы пожар был, – мысленно добавила от себя Этери. – У нас тут вроде как папа ушел, башню у него снесло, вот дети и переживают». «Интересно, – подумала она, загружая сыновей в машину, – в школе уже все знают? Может, их расспрашивают? Может, дразнят?» Но она не стала спрашивать. Захотят – сами расскажут. Да, а как же быть с машиной? Ей опять нужен водитель, а кто детей из школы заберет? Опять просить мать одноклассника? Не хочется… Этери вызвала по телефону Аслана. – Вы ведь водите машину, Аслан? Сможете забрать детей из школы? – Да я-то смогу, – ответил Аслан, – а кто на воротах останется? – А вы их заприте. Я позвоню в школу, предупрежу, что вы заедете, договорились? – Как скажете, Этери Авессаломовна, мое дело служивое. – Вот и хорошо. И… знаете что? Возьмите «Мазерати». Пусть ребята порадуются. Только пристегните их и не гоните слишком быстро, хорошо? – Хорошо, Этери Авессаломовна. У нее была спортивная модель «Мазерати», которой сама она почти не пользовалась, зато для сыновей это был предмет вожделения, вечный пряник, который Этери выставляла у них перед носом, чтоб бежали резвее и не сбивались с пути. Машина двухместная, но мальчишки пока еще умещались вдвоем на пассажирском сиденье. Вернувшись в гостевой дом, Этери начала подбирать себе наряд. Вчера она так измучилась, что сил не хватило развесить одежду в шкафу. Надо было Мадину позвать на помощь или Валентину Петровну… Не сообразила. Она перебрала захваченные из большого дома платья и костюмы в поисках чего-нибудь простенького и не мнущегося. В приюте для жертв домашнего насилия не стоит выпендриваться. Выбрала черный брючный костюм с белой блузкой. Маленькие жемчужные сережки, и больше никаких украшений. Где-то у нее была шляпа с вуалью… В большом доме осталась. Этери отправилась туда, вошла в свою просторную гардеробную и отыскала шляпу. В этой шляпе с вуалью-сеткой ее сфотографировали для журнала «Вог». Еще в прошлой жизни. Ладно, сейчас не это важно, а шляпа ей очень пригодится. И чего она накануне не вспомнила? Мучилась с этим дурацким шарфом. А может, в приют не стоит? Но Этери устала изобретать. В шляпе будет удобно. Опустить вуаль и ни о чем не думать. Она взяла шляпу, захватила еще кое-какие вещи, забытые накануне, и вернулась в гостевой домик. Проверила сотовый. Ну да, есть входящее сообщение с адресом. Она включила компьютер и нашла его на карте. Ввела маршрут в наладонник. Адрес в центре города, надо ехать прямо с утра, не хочется опаздывать. |