Онлайн книга «В ожидании Айвенго»
|
Утром Этери поняла, что встать с постели не сможет. Она чувствовала себя разделанной рыбой, из которой вытащили хребет. К ней заглянула Мадина, Этери сказала, что заболела. Мадина принялась собирать разбросанные вещи, Этери хотела отослать ее, но за дверью уже слышался топот: мальчики встали и требовали маму. – Мам? – Мам? – Я плохо себя чувствую, – сказала Этери. – Я полежу, а вы одевайтесь, завтракайте и идите в школу. – А что с тобой? – спросил Никушка. – Ты простудилась? – Да, наверно, – фальшиво улыбнулась Этери. – Все тело ломит. Ничего, это скоро пройдет. – «Если бы!» – добавила она мысленно. – Я полежу, и все пройдет. Идите, Валентина Петровна вас покормит. Скоро в школу. Сандрик молчал и смотрел на мать, набычившись. Не поверил, поняла Этери. Ему скоро десять, он уже большой… Нет, глупости, он еще маленький! Сама она в десять лет стружку пробовала на вкус! Он подошел к ней. – Кто тебя обидел, мам? – Меня? – Про себя Этери подивилась проницательности сына. – Ну что ты, сынок, кто меня обидит – трех дней не проживет! Нет, я просто приболела немного. Не подходи ко мне, вдруг это заразное? – Мысленно она обругала себя последними словами. – Идите скорей завтракать. – А ты? – А мне Мадина кофе принесет, я больше ничего не хочу. – На самом деле ей хотелось удавиться. – Я лучше посплю еще чуть-чуть. Опять ложь. Какое там «еще чуть-чуть», когда она глаз не сомкнула? Но мальчики послушались, ушли. Этери тяжело откинулась на подушки. Надо встать. Сегодня ее день в приюте, надо ехать на урок. Ну вот сейчас, пусть мальчики в школу уедут, не хочется при них ходить в разобранном виде. А может, не ездить? Сказаться больной? Этери было совестно перед несчастными женщинами, перед их детьми… Они не знают таких «страданий». Многие женщины откровенно признавались, что им не хватает мужчин. Не тех, ненавистных, из-за которых они попали в приют, но нормальных, хороших мужчин. Только где их возьмешь, этих нормальных? Проработав несколько месяцев в приюте, Этери начала представлять себе мир, населенный хамами, громилами и насильниками. И никаких перспектив, если только она не поможет, не научит, не устроит на работу… Вот Дарья с Марьей как хорошо у нее прижились! Анечка окрепла, начала уверенно ходить, научилась разговаривать… Округлилась, щекастая стала, румянец появился… Вот и хорошо… Надо будет устроить выставку детского рисунка… Их рисунков… И опять всех позвать. Да, это мысль… Этери не заметила, как забылась сном. Мадина с Валентиной Петровной не стали ее будить, и она чуть было не проспала. Молнией сорвалась с постели, кое-как причесалась, на ходу, всовывая руки в рукава, перехватила что-то на завтрак и поехала. Попросила Игоря отвезти ее в город на «Инфинити» (у самой сил не было сесть за руль), а Аслана – забрать мальчиков из школы на их любимой «Мазерати». Скоро они уже перестанут помещаться вдвоем на пассажирском сиденье. Растут… Наверное, с «Мазерати» придется расстаться, а то они ссориться начнут. Леван… Стоп. Откуда взялся Леван? Вон из ее головы, нет его больше. Надо съездить купить детям новую одежду. Летнее-то все сгорело! Ну и себе любимой что-нибудь прикупить. Съездить к Нине Нестеровой… Она же выставку хочет делать! А заодно и прибарахлиться… Ее мысли прервал звонок сотового телефона. Звонила одна из прежних подружек, еще из прошлой жизни. Позвонила как ни в чем не бывало: – Привет, Этери, говорят, тебя видели вчера в «Цвете ночи» с Саввой Цыганковым! – Кто говорит? – неприветливо ответила Этери вопросом на вопрос. – Маринка Шаповалова. Она тебя там видела. – Да? А я ее не заметила. Этери чуть было не добавила «Так и передай», но сочла это излишним. И так передаст, без всяких хлопот с ее стороны. Но, оказывается, поход в «Цвет ночи» с Саввой Цыганковым повысил ее капитализацию в глазах света! Она опять становится персоной грата. «Ах, какой реприманд неожиданный!» [21] – с едкой иронией подумала Этери. – Ну и как он? – нетерпеливо расспрашивала подружка. – Да вроде жив был, когда прощались. Чего ты меня-то спрашиваешь? Спроси его самого. Вы же знакомы! – Ну брось… Ну скажи… Но Этери настойчиво играла в неведение. – Не знаю, о чем ты. Если о постели – у меня с Саввой чисто деловые отношения. – Вы ушли из клуба вместе. – Но эту ночь я провела одна у себя дома, – упорно лгала Этери. Это было даже не совсем неправдой. Савва ее не выдаст. Да, он подловат, в чем Этери имела случай убедиться, но он не станет хвастать, что провел с ней ночь. Часть ночи. Это повредило бы в первую очередь ему самому. Женщины не любят болтливых мужиков, не умеющих хранить секреты. – А он, между прочим, неженат, – гнула свое подружка. – Ну разведен, конечно, но сейчас он один. – Это не повод вешаться ему на шею. Извини, но Савва не в моем классе. Я ему помогала работу найти. Ну пока, Ир, извини еще раз, у меня дел по горло. Они ехали по Москве. Утренний час пик прошел, но движение было плотное. Как бы не опоздать. Этери прислушалась к своим ощущениям. Вчерашнего надрыва не было, но все же слегка замутило. Рассказать кому-нибудь? Маме? Кате? Софье Михайловне? Нет. Ни с кем она делиться не будет. Ну было. Было и прошло. Она сделала глупость. Очень распространенную, всем хорошо знакомую глупость: в отместку одному мужику переспала с другим. Хуже стало только ей одной. И все, хватит об этом. Жизнь продолжается. Надо подумать о делах. Надо найти секретаря. После уроков – с детьми и со взрослыми – Этери поделилась с Евгенией Никоновной и Софьей Михайловной своей идеей выставки детского рисунка. – Мы можем сделать из этого фандрейзер. – Продавать рисунки? – спросила Евгения Никоновна. – Нет, продавать не будем, хотя… почему бы и нет? Сделаем из этого игру. Представляете, как они будут гордиться, что их рисунки заработали приюту много денег? – Их рисунки дороги родителям, – возразила Евгения Никоновна. – А родителям они новые нарисуют, – поддержала идею Этери Софья Михайловна. – Ну тогда решено: делаем выставку. И все три женщины радостно переглянулись. Выйдя из приюта, Этери позвонила отцу. Он преподавал в Суриковском институте и в Академии художеств. И там, и там у него были аспиранты. – Папа, здравствуй. Ты можешь сейчас говорить? – Могу, у меня заседание кафедры только что закончилось. – А ты где? – спросила Этери. – Я на Пречистенке. |