Онлайн книга «Сиреневая весна»
|
Она чувствовала, как слезы сжимают горло. — Я никогда не забуду их. Просто потому, что знаю: такого у меня больше не будет ни с кем. Понимаешь? — Угу. — Шерли, прошу: не плачь! Я же все понимаю. Я же не дурак! — Угу. — Я мог бы сказать тебе: «Я тебя люблю»… Она поперхнулась и закашлялась. Слезы хлынули градом из глаз, и Шерли закрыла лицо руками. — …но очень хорошо знаю, как это опасно. Понимаешь, я не верю в сказки. — Ты… — Она не смогла говорить. — Шерли, ты действительно очень дорога мне. Мне безумно тяжело, что наш рай заканчивается, но… Она встала и, не дослушав его, побрела по пляжу. — Шерли! Просто больше невозможно сидеть рядом с любимым… да! Да! С любимым мужчиной и слушать, как он с тобой прощается! Он догнал ее у самой воды и обнял: — Шерли, прости меня, я просто идиот. Я не должен был тебе все это говорить. Тем более что это только отчасти является правдой. — Ну почему же? Я уже большая девочка… И должна все знать. Он словно обжегся об это слово: — Девочка… Да, ты — моя девочка… Господи, как я тебя… — Он принялся нежно целовать ее лицо, волосы… Шерли не сопротивлялась и не радовалась: она больше ничего не чувствовала. Завтра у нее не будет этого мужчины. — Шерли, я с ума схожу, когда ты рядом! — прошептал он тихо. — Ну вот и хорошо. Значит, одиночество пойдет тебе на пользу. — Почему? — Ты не сойдешь с ума. Он продолжал нежно гладить ее по волосам, но она действительно утратила всякую чувствительность и молча принимала ласки. — О каком одиночестве ты говоришь? — Ах, да, извини. У тебя же есть Луиза. — Шерли, я хочу быть с тобой. Она немного отстранилась: — Я не ослышалась? А кто только что говорил мне, что не верит в сказки? Он тяжело-тяжело вздохнул: — Я просто запутался. Я просто боюсь. Я с самого первого дня, когда увидел тебя, боялся, что будет все так сразу и так серьезно. — А разве это было сразу? — А разве нет? — И — серьезно? Он немного помолчал. — У меня — да. — Тогда я ничего не понимаю. Он снова смотрел на море, повернувшись к нему лицом и засунув руки в карманы. — Тогда мне придется тебе кое-что объяснить. — Любопытно будет послушать. — Предупреждаю: это будет что-то вроде «исповеди плохого мальчишки». — Ты не похож на плохого мальчишку. Как раз наоборот. — Пай-мальчик? — Да. Тебя в классе не били за то, что ты нравился учителям? Даллас рассмеялся, и Шерли поразилась: до чего она уже привыкла к его смеху и к его голосу — самому родному в мире. И может быть, еще не все потеряно… — Нет, я не был пай-мальчиком, и меня ненавидели учителя… Впрочем, я хочу сказать о другом… Он вдруг взял ее за плечи: — Послушай, я никогда не казался тебе скучным типом? — Нет, — удивилась она. — Просто мой отец. — Тот, к которому ты ездил в Йорк? — Да. Он у меня один. Мамы нет, но это не имеет значения. Хотя, если бы она была жива, может быть, моя жизнь сложилась бы по-другому… Не знаю, с чего лучше начать. Даллас надолго замолчал, печально глядя, как красное солнце садится в тучу на горизонте. Становилось влажно и холодно, и Шерли тут же вспомнился сиреневый апрель… — Видишь ли, моя жизнь всегда была расписана на годы вперед: учиться, жениться, завладеть частью отцовского бизнеса… Папа все решил, составил план и, выбрав момент, когда я заканчивал университет, ознакомил меня с этим планом… — А он кто? — У нас — династия юристов. — О боже! — не удержалась она. — Везет мне на династии юристов!.. Извини. Он театрально потрогал челюсть и спросил: — Твой Антуан — тоже юрист? — Еще как! — засмеялась она. — Вместе с отцом. Но как видишь, нью-йоркские юристы дерутся лучше. — Это потому, что у нас династия длинней. Она тронула его за рукав: — Даллас, ты извини, что я перебила. Я хочу послушать про твою семью. — Мама всегда говорила, что я — сам по себе и отец не удержит меня на семейном поприще. Она говорила, что меня надо отпустить… Он еще помолчал. Интересно, когда он лишился матери? — подумала Шерли. Судя по всему, уже в сознательном возрасте, если так любит ее. — А папа закрыл мои счета от моего имени… — Даллас невесело усмехнулся. — Это было довольно лихо! Знаешь, у него все местные банкиры — в лучших друзьях. И заявил, что не даст мне заниматься ничем, кроме семейного бизнеса. Просто в нашем городе мне будут так «помогать», что я не смогу открыть даже маленькой дешевой забегаловки. — Вот это да! — У меня было немного сбережений, на которые я хотел создать сеть ресторанов… Не знаю, мне почему-то всегда это нравилось. А еще — гостиничный бизнес, например. — Интересно, — проговорила Шерли, все больше оживляясь. — Поэтому ты и уехал в Чикаго? — Отчасти. В принципе, друзья меня звали совсем в другое место: на Великие озера. Там я хотел создать нечто вроде вот этих хижин, которые стоят сзади нас, на два-три номера. Только сделать их, разумеется, рассчитанными на местную суровую природу. Очень выгодный бизнес! — Еще бы! — проговорила Шерли, вспомнив, что Синди круглый год не вылезает из своего домика на озере. — Но потом решил начать с ресторанов и выбрал ваш Чикаго… А тут еще Луиза! — неожиданно воскликнул он. У Шерли потемнело в глазах. — А что Луиза? — Ее семья дружила с моей семьей всю жизнь… Мы выросли вместе. В принципе, я всегда любил ее. Только… как подругу или сестру. Но потом, конечно… не совсем, как сестру… Даллас снова замолчал, глядя на тучу, которая расползлась теперь уже во весь горизонт. — Ее родители погибли вместе с моей матерью. Машина разбилась. И тогда отец взял ее к нам и поклялся, что будет любить, как дочь… Так и было. Но через несколько лет ему в голову пришла идея поинтереснее… Шерли во все глаза смотрела на него. Вот это да! Так, значит, это отец заставляет его жениться! — Она очень красивая, капризная, живая… Но в ней нет и сотой доли твоего ума и силы характера. А потом эта авария… Понимаешь, у меня уже пунктик: мама погибла в аварии, потом папа попал под машину… Я примчался к нему в реанимацию и понял, что не могу его разочаровать. Ну просто — не имею права! Помнишь, каким я вернулся из Нью-Йорка? |