Онлайн книга «Французская любовь»
|
21.00. Зато теперь можно не наряжаться. Пусть все будет по-домашнему. Облегающие лосины и свободный свитер с глубоким вырезом. Все лучшее непринужденно подчеркнуто. Итак, остается полчаса. В сущности, обычное дело — спешно наметать на стол. «Две картошки…» У меня их целых пять! А что в холодильнике? «Зима…» — как пел Визбор. Немного колбаски, немного сала, полбанки морской капусты заправить луком и маслом, ему это должно понравиться. Оригинально, во всяком случае. Капустку с морковкой построгать опять же… Ну вот, стол готов. Жаль, что от вчерашнего цыпленка лишь четвертинка осталась. Плевать, я пожертвую ею ради гостя — подам с жареной картошечкой на красивой тарелочке и солеными огурчиками обложу. А еще поставлю-ка я графинчик с «калгановкой» — нашей фирменной семейной настойкой. Пусть удивится нашим предпочтениям! Звонок в дверь. Ой, забыла губы накрасить! 23.30. Полчаса назад от меня ушел мужчина по имени Жерар. Моя несостоявшаяся французская любовь. Романтическое представление о французах подверглось жестокой цензуре. Однако все по порядку. Так и не успев накрасить губы, я открыла дверь. Впрочем, сожалеть не о чем — они мне, собственно, и не понадобились. Хоть на помаде сэкономила. Он вошел — в светлом плаще и элегантных ботинках с налетом московской непогоды. Размашисто снял плащ и швырнул его на тумбочку для телефона. Сразу прошел на кухню. Удивительным магнетизмом обладают наши кухни. Ни в одной стране мира их не выделяют, как у нас. Нигде в мире гости прямо с порога не проходят на кухню. Она, кухня, издревле служит местом для приготовления пищи. И только. Трапезничают в столовой. Отдыхают и общаются в гостиной. Особы важные — в каминной. Ну, или в кабинете. Где захочется. Кроме спальни и кухни. Эти места — святая святых любого дома. У нас все иначе. Где бы в квартире ни располагалась кухня, всех всегда тянет туда как магнитом. Даже если она размером с санузел. Кухня обладает фантастической способностью растягиваться до нужных размеров — в ней всегда можно разместить любое количество желающих. И дело даже не в исторической подоплеке российских граждан утолять здесь свою главную физиологическую потребность. Дело в традиционной для моих сограждан необходимости тесного душевного контактирования. А в гостиной или, например, в каминной такого контакта, как ни старайся, достигнуть не получается. У наших граждан. Почему иностранный гость с ходу прошел на кухню, как и все мои соотечественники, так и осталось для меня загадкой. Итак, он уселся за стол, окинул его цепким взглядом и после вступительного «Какая красота!» принялся комментировать: — Так, это сало? Его я не ем. А это? Колбаса? Не люблю. А это что? Что это? Капуста? — Это не простая капуста, а морская, — задетая за живое его манкированием, парировала я. — Это водоросли. Очень полезные, между прочим. При склерозе и вообще… Похоже, это на него подействовало. — Ну хорошо, — кивнул он. — Цыпленка я люблю, — и подвинул блюдо к себе. Вина при нем не было. Забыл? Не успел? Тетя рассказывала, что наша славянская привычка не приходить в гости «с пустыми руками» абсолютно не свойственна французам. Получается, что и я вполне могла бы явиться к нему без «бутылочки»… Жаль, что убедилась в этом лишь теперь. — О, какая прелесть! — Он разлил «калгановку» по рюмкам и посмотрел свою на просвет. Цвет ему понравился. Мы чокнулись и выпили. Он откинулся на стуле, закинул ногу на ногу и уперся плотоядным взглядом в вырез на моем свитере. — Ты имеешь любовника? — был задан бесцеремонный вопрос. Хорошо, что жизнь научила меня владеть собой и быстро реагировать на любые выпады. — Да, только что ушел один… Прямо перед твоим приходом. А следующего я жду после, ближе к ночи. Ответ его, однако, отчего-то не смутил. — Ты была замужем? — Была. — Почему развелась? Мне совершенно не хотелось обсуждать эту все еще болезненную для меня тему, о чем я ему и сообщила. — А у тебя во время брака были любовники? — Конечно нет! — запальчиво ответила я. И гордо подкрепила: — Я моногамна! — Фу, — сморщился он. — Как это скучно! — Скучно — что? Хранить верность? А у вас это не принято? — Конечно нет. Адюльтер — это прекрасно! Мой брак ничуть не сковывает меня в желании обладать другими женщинами. — Его глаза горели огнем. — То же самое ты позволяешь своей жене? — ехидно спросила я. — Я не запрещаю ей этого. Если она не будет привлекательна для других, то и меня рано или поздно перестанет волновать! К моему счастью, зазвонил телефон. Я вышла в коридор и сняла трубку. Звонил Женька. Мы поссорились месяца два назад, и я была уверена, что видеть его никогда больше не захочу. А услышав голос — такой далекий, но именно в эту минуту неожиданно показавшийся самым родным, — испытала смутные угрызения совести. Он справлялся обо мне, я с искренним удовольствием отвечала на его вопросы и… почти забыла о своем госте. Устав ждать, Жерар подошел ко мне сзади и поцеловал в шею. Я отстранилась. Он поцеловал снова. Оборвав разговор с Женькой, я резко повернулась к Жерару. Он круто развернул меня назад и, не дав опомниться, умело положил свои ладони мне на грудь. — Жерар, — воскликнула я, убирая его руки, — я так не люблю! — Хорошо, — спокойно ответил он, — давай так, как любишь ты. Я перевела дух и плюхнулась в кресло напротив него. — Я люблю… когда за мной ухаживают! — выпалила как пылкая гимназистка. Он удивленно приподнял бровь: — А я что делаю? Так. Пришло время разобраться в определениях. — Что, по-твоему, означает «ухаживать»? Полное непонимание ситуации… Но его ответ поразил еще больше: — То, что я пришел к тебе! То, что ты мне симпатична! Что еще тебе нужно? Если бы я умела свистеть, я бы присвистнула. И это говорит мне не соседский алкаш Вася, а образованный, рафинированный, пахнущий дорогим парфюмом мужчина?! К тому же француз! — И ты считаешь, что мне этого достаточно? — А чего тебе недостает? Странно объяснять очевидное. Очень странно. Но я попытаюсь: — Я люблю, когда мне дарят цветы. — «Цветы…» — издевательским тоном передразнил он. — Да, цветы. И еще когда меня приглашают в ресто… — …раны, — закончил он за меня (снова с издевкой). |