Онлайн книга «Необязательные отношения»
|
«Кто меня похоронит?» — подумала она. Она вспомнила труп еще молодой женщины, практическое пособие для студентов. Они звали ее Наденька, Надежда. Они болтали ни о чем и ели пирожки рядом с ее растерзанным телом, несмотря на формалин — запах смерти лишних людей. * * * В свой день рождения Никита позвонил ей сам. — Привет! — крикнул счастливый ребенок. — С днем рождения, китенок! — Я не китенок, а Никита! — Хорошо. Никита. — Знаешь, что подарил мне папа? Горный велосипед! У Лавровой отнялся язык. — Ты ко мне не приезжай на день рождения. Придут только дети, тебе будет неинтересно, — сказал не ведающий жалости маленький мальчик. — Ладно? Лаврова кивнула, она не могла говорить, ее душили слезы. Никита подул в трубку и отключился. Лаврова подошла к окну и стала смотреть в никуда. У нее не было ни единой мысли. Ее взгляд упал на новенький, абсолютно ненужный горный велосипед. Она взяла его в руки, пинком раскрыла балконную дверь и швырнула бесполезный подарок через перила вниз. Скелет горного велосипеда рассыпался на хромированные блестящие кости. — Вот и все, — решила она. — Я сама отпраздную день рождения. Она надела свое единственное выходное черное платье. Торжественный и траурный наряд. Самый подходящий для ее случая. Порылась в шкатулке с украшениями. Среди них не было ничего ценного. Она нашла самое дорогое — грузинскую серебряную сережку с черным ониксом — и надела цепочку на шею. Подошла к зеркалу и посмотрела на себя. У нее были глаза древней старухи, старше всего мира, старше вселенной. Лаврова закрыла их солнцезащитными очками и вышла из дома. — Может, не будем обрезать такие роскошные волосы? — спросила ее парикмахер. — Будем, — безучастно ответила Лаврова — Мне все равно. Парикмахер вздохнула и стала резать ее длинные локоны. Живые змейки волос стекали по телу вниз, как блестящие струи дождя. Они падали на заплеванный, исхоженный, грязный пол, сворачивались клубочками и тут же умирали. Лаврова наблюдала за их жизнью и смертью отстраненно и бесстрастно, как ученый. Их не было жаль, они умирали молча. Ей уложили волосы шапочкой. — Где сделаем пробор? — спросила парикмахер. — Не надо, — сказала Лаврова. Ей необходимо было утаить свои старые глаза под вуалью. Пышная челка закрывала лоб и прятала глаза. — Я оставила один длинный локон сзади. Он спускается по спине, закручиваясь внизу. Это так красиво, — парикмахер снова вздохнула. — Так жаль ваши волосы. — Не жаль, — оборвала ее Лаврова. — Заберете их? — Нет. Лаврова пришла в дорогой ресторан. У нее почти не осталось денег, потому она заказала любимый слоеный торт со взбитым творогом и «Советское шампанское». В зале отмечали корпоративную вечеринку. Счастливые, беззаботные люди шумно праздновали торжество, но почему-то их лица оказались скрыты масками комедии дель арте. Среди них был глупый, жадный Панталоне, похотливо тянущий руки к хохотушке Коломбине, влюбленной в хамоватого весельчака Арлекина. Арлекин, строящий гримасы и сыплющий шутки, чтобы расшевелить Пульчинеллу. Несчастный, ревнивый Пьеро, с тоской и завистью наблюдающий за своим удачливым соперником. Хитрый и расчетливый Бригелла, прячущий кошелек подальше. Тарталья, обходящий после каждого тоста стол, чтобы чокнуться с каждым. Доктор с огромным клювом на месте носа, надоедающий всем бородатыми анекдотами. А во главе стола записной тамада — враль и фанфарон Капитан. Лаврова не завидовала им, ей было их жаль. Радость — непрочное чувство. Оно быстро разрушается от любого внезапного удара или исчезает незаметно, словно исподволь, когда ты еще не готов к потере. Жизнь Лаврову опять обманула. Как оказалось, Лаврова к этому еще не привыкла. Она пила шампанское, глядя на красное сердечко маленького мальчика. Солнцезащитные очки скрывали ее глаза, чтобы не было видно слез. На нее все смотрели: мужчины, женщины, — но никто не подходил. Воздух вокруг нее был отравлен горечью и одиночеством. Это страшно для счастливых людей. Можно заразиться. Она расплатилась и вышла. Ее догнала Коломбина. — Здесь все говорят о вас. Кто ваш стилист? — У меня нет стилиста, — равнодушно ответила Лаврова. — Где вы делали стрижку? — В третьеразрядной парикмахерской. Задешево. Она повернулась и вышла. Коломбина смотрела ей вслед. Лаврова приехала домой. В кошельке остались две монетки на проезд. «Не страшно. Завтра займу у Ильиничны», — подумала она. Она отрезала локон и, не глядя, бросила его в мусорное ведро. Он не был нужен ни ей, ни кому другому. * * * На следующий день Лаврова пошла в контору по продаже недвижимости. Ей больше нечего было делать в этом городе. Через три дня к ней пришли мужчина и женщина. — Какая прекрасная птица! — воскликнула женщина, указывая на хрупкую картину Кости. — Продайте за любые деньги. Прошу вас! — Она не продается. Мужчина и женщина ушли, не сойдясь с Лавровой в цене за квартиру. Лаврова сочла это добрым знаком. «Значит, не все еще кончено, — решила она. — Красота ко мне обязательно вернется». Она села на кровать, обхватила колени и стала ждать. * * * Через месяц ей позвонил Минотавр. — Мы с Никитой завтра рано утром уезжаем на Корфу. На три недели. Приходи попрощаться. — Хорошо, — ответила уставшая ждать Лаврова. Ей было страшно ехать к ним, потому что слово «попрощаться» звучало неумолимо и безнадежно. Но ей отчаянно хотелось поехать, чтобы увидеть свою ускользающую красоту. Зайдя к ним в дом, Лаврова обняла Никиту. Он так вкусно пах. Так могут пахнуть только родные. — Как я соскучилась, — шепнула она. — Я тоже, — ответил счастливый ребенок. — Расскажи мне какую-нибудь историю, — попросил он, взяв ее за руку. Лаврова смотрела на его глаза цвета моря в Кринице. В их прозрачной голубизне плескались веселые золотые рыбки. У Никиты глаза были точь-в-точь как у ее мужа. Она глядела на мальчика и не могла наглядеться. От счастья у нее не было слов. — Ладно. Как придумаешь, расскажешь. А я пока пойду к папе. И он ушел к отцу в соседнюю комнату. Она слышала его голос и улыбалась. Наконец она снова счастлива. Пусть ненадолго, хотя бы до завтра. Кто-то позвонил. Из комнаты донесся глуховатый голос Минотавра. Его перебил звонкий детский голос. — Кто звонит? — Снежана. |