Книга Голубые ангелы, страница 67 – Чингиз Абдуллаев

На этот раз не понял Гонсалес.

— Что или?..

Молодой прыщавый торжествующе улыбнулся. Новичок, решил он, не знает правил, и, нагнувшись, тихо прошептал:

— Есть столик с двумя…

— С двумя?.. — недоуменно переспросил Гонсалес.

Видимо, алкоголь оказывал свое действие. Он что-то туго соображал. Официант улыбнулся чуть нагловатой, пресыщенной и презрительной улыбкой.

— Девочки, — сказал он со значением, — есть девочки.

Только теперь он понял. Снова вспомнил Джакарту и улыбнулся. Ему просто везет на подобные истории.

Его собеседник воспринял улыбку как знак одобрения.

— Мне — четвертак, девочке — полтинник, — деловито, словно все было уже решено, заявил он, — вам в номер, выберете любую.

Он даже не стал ругать этого парня. В другое время наверняка бы плюнул и ушел. Но в этот вечер… Как тяжело стоять, болит голова… Он молча кивнул и, показав свой номер на бирке ключа, повернувшись, вышел из зала.

Официант не обманул. Через десять минут в номер постучали. Он не успел приподняться с кровати, как дверь отворилась и торжествующий работник сферы обслуживания ввел в маленькую комнату двух девиц. Одна — высокого роста и довольно полная блондинка, другая — брюнетка с вытянутыми, но правильными чертами лица.

Усадив их на стулья, сопровождающий кивнул ему, и они вышли в коридор. Он снова поступил вопреки своей обычной логике. Протянул деньги и услышал в ответ:

— Которую?

— Левую, — он и на этот раз изменил себе.

Официант позвал блондинку, и за ними щелкнул замок. «Что это я?» — подумал он вдруг с удивлением. Но отступать было уже поздно.

Он вошел в комнату. Девица смерила его взглядом с головы до ног и, видимо, осталась довольна внешним осмотром.

— Сигареты есть? — спросила она низким голосом.

— Не курю. — В нем начало нарастать глухое раздражение.

Девица вздохнула, вытащила из маленькой сумочки сигарету и, щелкнув зажигалкой, закурила. Номер наполнился дымом. Он молча подвинул к ней пепельницу.

Она продолжала курить, вызывающе поглядывая на него, словно спрашивая, не пора ли приступать?

— Кстати, как насчет монет? — деловито спросила девица, докурив сигарету.

Она явно не любила терять даром времени.

— В каком смысле? — Он позволил себе немножко позабавиться.

— В смысле денег. Разве официант не сказал? Я беру полтинник. — Лицо ее вдруг стало жестким и злым. Очень злым.

— Да, да, я помню. Деньги, конечно, вперед, — он еще мог иронизировать.

Она искренне удивилась.

— Конечно.

А он вдруг подумал, что не сумел бы назвать цену своему телу, даже если бы его очень попросили. Полез в карман, достал зеленую бумажку и протянул своей гостье.

— Это мне, — девица была из опытных, — и десятку надо дать официанту.

Он улыбнулся. Все-таки этот пройдоха обманул меня.

Что ж, придется заставить его поделиться.

— Я уже дал ему двадцать пять. По-моему, более чем достаточно.

Она с любопытством взглянула на него.

— Да?! Тогда бы уж сразу выложили стольник, и я бы осталась на ночь.

— Не надо.

— Что не надо?

— Ничего не надо. Как вас зовут? — решил он сменить тему разговора.

Она сказала. Кажется, он задал еще какой-то вопрос. Она снова ответила, но было заметно, что эта затянувшаяся сцена начинает ее нервировать. Девица привыкла к устоявшимся схемам, и, когда ход действия вдруг нарушался, она чувствовала себя не в своей тарелке.

— Давайте быстрее. У меня нет времени, — сказала она деловым тоном, — принесите лучше стакан воды.

Он поднялся, взяв пустой стакан, отправился в ванную. Войдя, включил душ, наклонился и подставил голову под холодную струю. Такая процедура должна подействовать отрезвляюще. Достав щетку, причесал мокрые волосы и, чувствуя себя уже гораздо лучше, наполнил стакан водой и вышел из ванной.

В первый момент он опешил. Обнаженная девица стояла к нему спиной и аккуратно складывала одежду на стул. Голова у него вдруг нестерпимо заныла. Какой идиот, выругал он себя, развлечься захотел.

Девица повернулась к нему и, улыбаясь, нырнула в постель.

— Что будем делать? — быстро спросила она.

Словно он был пациентом, пришедшим на прием к врачу.

Он выругался. По-испански. Зло, грубо, площадной бранью. Девица не поняла его, но по тону догадалась, что это отнюдь не ласка.

— Чего стоишь? — Она перешла на «ты», словно сброшенная одежда позволяла ей такую вольность. — Раздевайся.

Ему стало противно. Он вдруг почувствовал запах. Как тогда в Джакарте. И уже жалел, что затеял эту дурацкую игру.

— Одевайся, — бросил он коротко.

— Ты хочешь чего-нибудь другого?

— Одевайся и уходи.

— Ты что, шизик? — Она гневно смотрела на него. — Тебе нужна голая баба? Посмотреть на нее, и все?!

— Я не смотрю. Уходи, я хочу спать, — он раздраженно мотнул головой.

Не осознав до конца, что происходит, она начала торопливо одеваться.

— Ну быстрее же, — не выдержал он, подойдя к дверям.

Она направилась к выходу, бросая на него испуганные взгляды. И только когда он уже собирался закрыть за ней дверь, она повернулась к нему.

— А деньги?

— Я же тебе дал, — опешил он от такой наглости.

— За что? — спросила она, задавая единственный мучивший ее вопрос.

— Просто так, — искренне ответил он, — захотел и дал.

— Пошел ты… — девица блеснула таким отборным жаргоном, что он с невольным восхищением слушал ее.

Впрочем, игра уже надоела ему. Он хлопнул дверью и, раздеваясь на ходу, прошел в комнату. Хорошо еще, что она недолго была в его постели. Последнее, что он успел сделать, — это открыть окно. Некурящему человеку трудно заснуть в комнате, полной дыма. Даже если он сильно пьян.

Утром он уже кончал бриться, когда раздался телефонный звонок. Оставив электробритву, бросился в комнату. Поднял трубку и сразу понял — опять что-то случилось. Он должен приехать через полчаса. В запасе было еще десять минут.