Книга Единственный мужчина для Евы, страница 31 – Никола Марш

Глубоко вздохнув, она решилась:

– Новый имидж? Этим я обязана тебе. В тот вечер у Тони я впервые надела платье, накрасила губы, сменила очки на контактные линзы, и ты заметил меня. Более того, впервые увидел во мне женщину. Это было прекрасно.

– Но я ушел, бросив тебя.

– Не имеет значения. – Она постаралась улыбкой смягчить горечь, прозвучавшую в его словах. – Ты оказал мне неоценимую услугу. Время, проведенной с тобой, смех, разговоры, флирт – раньше я не испытывала ничего подобного. Мне хотелось, чтобы отныне так было всегда. Если для этого надо было стать другой, что же, я была готова рискнуть, – она застенчиво улыбнулась, – пришлось кардинально изменить себя. Для начала выбрала профессию, где внешность и уверенность определяли успех, где я должна была выглядеть гламурно…

– И что?

– Внешне я изменилась, но внутри осталась неуверенным в себе интровертом. Больше всего боюсь, что кто-нибудь узнает правду. Я прячусь за свой бизнес, наряды, имидж, не подпуская никого слишком близко.

– Почему?

Брайс нежно сжал ее руки, заставляя говорить дальше. Он видел, что Ева готова замкнуться.

– Потому что я всегда теряю близких мне людей, – прошептала она.

Признание далось ей нелегко, и Брайс понимал это. Отпустив руки, он обнял ее, заключив в надежное кольцо своих объятий.

– Ты говоришь об отце?

– Мать, отец, Тони – все оставили меня.

– Ты не упомянула меня. Я ушел, когда, казалось, мы начали сближаться.

Ева упорно разглядывала шов на джинсах, стараясь подавить навалившееся чувство горькой беспомощности, похожее на то, которое она испытала, когда умер отец.

– Ты тоже, но в меньшей степени. Мама умерла, когда мы с Тони были маленькими. Гораздо больнее было пережить смерть отца. Он оставил много долгов, пришлось продать дом. Мы остались ни с чем. Тони тоже уехал спустя несколько лет.

Брайс тихо выругался, крепче прижимая ее к себе:

– Ты осталась совсем одна.

Ева кивнула, вспоминая одиночество, пустоту, страх и отчаяние.

– Я замкнулась и обещала себе, что больше никогда ни с кем не позволю себе эмоциональной близости. Риск не стоит боли утраты.

Наступила неловкая тишина, и Ева осмелилась посмотреть в лицо Брайсу. Столь несвойственное ему выражение беззащитности потрясло ее.

– А как же я?

– Ты?

Приподняв пальцами ее подбородок, он заглянул ей в глаза:

– Я стою риска?

Ева растерялась. Правильно ли она понимает? Неужели он предлагает ей такую степень близости? Она нервно теребила нитки шва на потертых джинсах. Брайс накрыл ее пальцы ладонью.

– Ты не единственная, кто сторонился людей. Я страдал этим много лет.

Она заметила в его глазах боль и сожаление.

– Из-за дислексии?

Брайс кивнул:

– Всегда избегал близких отношений – ограничивался свиданиями, короткими связями. Не чувствовал себя достаточно уверенно, чтобы по-настоящему сблизиться с женщиной. Мне необходимо было сначала достичь финансового успеха.

– Почему?

– Дислексия казалась мне огромным личным пороком. Конечно, в наши дни диагноз ставят рано и помогают детям преодолеть возможные негативные последствия, но меня преследовала мысль, что я просто глупее других. Даже теперь я воспринимаю это как дефект. Деньги должны были компенсировать мой недостаток.

– Все несовершенны!

– Знаю, но, принимая во внимание фригидный брак моих родителей, отсутствие любви в детстве, для меня любой предлог был хорош, чтобы избегать эмоциональной зависимости.

– Ужасно! – вздохнула Ева, теряя последнюю надежду на возможность длительных отношений с Брайсом.

– До сегодняшнего дня.

Ее надежда странным образом вновь затеплилась.

– Несколько минут назад я спросил, стою ли я риска. Может быть, после этого признания тебе легче будет ответить. – Брайс смотрел ей в глаза честно, искренне, с таким чувством, что у Евы перехватило дыхание. – Я люблю тебя и хочу настоящих близких отношений, которые пробудились у нас в этом месяце. – Он широко улыбнулся. – Мы созданы друг для друга.

Ева почувствовала, как сердце наполняется теплом и радостью. Она готова была поверить и рискнуть.

Однако чувство самосохранения слишком глубоко укрепилось в ней, пустило глубокие корни. Потеря отца и Тони отзывалась болью, но эта боль меркла перед тем, что ее ожидало в случае, если Брайс уйдет теперь, когда она открыла ему сердце. Он покинул ее однажды – что мешает ему сделать это снова?

Она глубоко вздохнула, ненавидя себя за то, что собиралась сделать. Разомкнув его объятия, она встала.

– Нет, извини, не могу.

С этими словами Ева повернулась и быстро пошла к камину. Она глотала слезы, надеясь, что сумеет подавить подступавшие рыдания.

– Я не уйду.

– Все-таки лучше уходи.

Стараясь сдержаться, она ухватилась за край камина так, что побелели пальцы.

– Никогда не уйду.

Она вздрогнула, почувствовав руку на плече, – за переживаниями Ева не заметила, как Брайс подошел близко. Она повернула к нему лицо и сбросила руку: надо закончить эту пытку.

– Уйдешь! Как только получишь следующее заманчивое предложение. Работа – твоя жизнь. Ты не сможешь без нее.

Брайс открыл рот, чтобы возразить, но Ева остановила его, подняв руку.

– Сам признался! Когда ты рассказал о дислексии, все прояснилось. Каждый шаг по карьерной лестнице означает победу над слабостью, самоутверждение, доказательство значимости тем, кто не верил в тебя. Мне это понятно, и я уважаю тебя за это. Но я не готова отдать сердце, чтобы ты нанес еще одну рану, когда умчишься покорять следующую вершину.

Засунув руки в карманы, Брайс спокойно и терпеливо выслушал ее тираду.

– Почему, ты думаешь, я рассказал тебе о дислексии?

Ева насторожилась. Если подумать, он мог ничего не говорить ей о своем прошлом, тем более что это не имело прямого отношения к настоящему.

– Не знаю.

Он вынул руки из карманов и протянул вперед ладонями вверх, как будто показывая, что ему нечего скрывать.

– Потому что доверяю тебе. Я много думал в последнее время о фанатичной преданности работе и понял: чем больше стараюсь отличиться, тем легче мне игнорировать проблему, вместо того чтобы решать ее. – Жестом он остановил Еву, готовую перебить его. – Я рассказал тебе все, чтобы ты поняла и приняла меня со всеми недостатками. Мне казалось, я нашел родственную душу. Если твое чувство ко мне хотя бы вполовину того, что испытываю я, за это стоит бороться.