Онлайн книга «Маскировка для злодейки»
|
А если нас заметут? За что? За то, что в лифте застряли? — засмеялся шмендрик. — Бог миловал, мы чистенькие. Вот кабы мы в квартиру залезли и потом с добром застряли, дело другое было бы. А так… И вдруг он заголосил: Ой, люди добрые, помогите! В лифте застряли, человеку с сердцем плохо! Тоже мне взломщики, из лифта выбраться не могут, — прошептал Леха. Слушай, Леха, пошли вниз, зачем нам тут светиться? Погоди, может, они еще что-нибудь интересное скажут. Но тут, по-видимому, откликнулся диспетчер, потому что шмендрик заорал: — Да скорее, вы что, столько времени не отзываетесь! Тут и помереть недолго! Живей, живей, девушка, когда мастер будет? Минут через двадцать? Ты что, в своем уме, а если я умру, отвечать кто будет? И тут вдруг на лестнице раздался топот, Леха перегнулся через перила и отпрянул. — Менты! — шепнул он и, схватив Гошку за рукав, ринулся вверх. Взлетев на один этаж, он замер. — Ты чего? — не понял Гошка. Леха прижал палец к губам. Это действительно были милиционеры. — Эй, люди, помогите! — крикнул шмендрик. — Это мы быстро! — сказал один из четырех мужчин в форме. — Не волнуйтесь, граждане, сейчас мигом вас освободим! Все будет в порядочке, нервы поберегите! — приговаривал он, возясь с дверью лифта. И вдруг вспыхнул свет, двери разошлись. Стоп! Руки! — крикнул милиционер. — Вы арестованы! Что за глупые шутки! Это произвол! — вякнул шмендрик, белый как мел. Гражданин Дубовик? Гражданин Кульков? Какая радость! Наконец-то встретились! Давненько за вами наблюдаем, ох, давненько. Скользкий вы наш! Ну, теперь легко не отделаетесь! Пошли-пошли! И преступников увели. Мальчики остались в полном ошалении. Выходит, Елизавета его все-таки сдала? Своего дружбана школьного? — пробормотал Леха. Может, и нет. Вряд ли… Наверное, за ними просто следили… Но ведь это облом, Гошка, полный облом! Как мы теперь на ту тетку выйдем, как найдем шантажистов? — Леха, наоборот! Теперь же кто-то другой будет бабки требовать! Этот ведь только посредником был, а заказчик не всякому доверится. Тогда, значит, придется еще почти месяц ждать, а там школа начнется и всякая лабуда. Это точно. Ну, может» Маня с Лизаветой что-то надыбают. Гошка, слушай, у меня идея! Может, нам в ментуру сунуться, матерьяльчику подкинуть на счет вымогательства, и все такое… Вдруг они нам помогут? Ты сдурел, Шмаков? Маргарита и сама могла бы в милицию обратиться, но не захотела! И потом… Знаешь, я думаю, у них и без нас есть что на этих гавриков повесить, а мы еще будем им добавлять? На зоне и так не сахар… Ну ты даешь, гуманист, да? Да, гуманист! Ох, блин! Ты что-то совсем плохой стал, Гуляев. Преступников жалеешь. Преступники — тоже люди. — Ну, тогда тебе надо лобзик купить! Какой еще лобзик? Для художественного выпиливания! Сиди себе и выпиливай фигурки! Кошек, собачек, березки плакучие… А ты, как дурак, за преступниками гоняешься! А потом их же и жалеешь! Я жалею не преступников, а людей! Преступники — не люди! Преступники тоже разные бывают. Вот ты завтра на велике поедешь, зазеваешься и ребенка сшибешь, а он головой об асфальт стукнется и помрет. А виноват будешь ты. И все будут считать тебя преступником и даже могут в колонию упечь! Так ты что, перестанешь человеком быть? Ну ты и загнул! Этот же шмендрик — мало что шантажист, он грабитель, а может, и похуже еще! Сравнил куцего и зайца! Эти все твои турусы на колесах — фигня сплошная, а вот, что Маргарита не хочет в ментуру обращаться, это правда! Ладно, пошли отсюда! Выходит, зря Лизавета потратилась на замок и ревуна этого… Между прочим, обрати внимание, этих сволочей взяли не на попытке ограбления, а могли бы — небось менты не хуже нас знали, за каким чертом они сюда прутся, нет, их взяли просто в лифте! Значит, у них материальчику за глаза и за уши! Мелочиться не стали! Думаешь, лифт случайно застрял? Ни фига! Они их просто решили взять тепленькими, чтобы сопротивления оказать не могли! И что из этого следует, Гуляев? Что они очень даже опасные преступники. — А я не спорю! Да ладно, с тобой все понятно! Пошли, гуманист фигов! Хотя, если подумать… На зоне и вправду кисло. У моей тетки двоюродной сын сидел. За что? За угон. Они с пацанами машины угоняли и перепродавали. Так он инвалидом вернулся. Туберкулез у него и вообще. А уж из тетки эта история точно всю кровь выпила. Преступника не жалко, а вот родню его. Туда ж всю дорогу приходится жрачку возить, деньги посылать и все такое… жуть просто. Ладно, проехали. Чего-то меня тоже на слюнтяйство потянуло. Это, Леха, не слюнтяйство, просто ты хороший парень! Да ладно тебе, — засмущался тот. Моя мама всегда говорит: Леша — чудный малый, золотое сердце! Так прямо и говорит? Ух ты… надо же, тетя Юля, она… Да, она у тебя клевая… — Леха даже как-то подозрительно шмыгнул носом. — Ну все, куда мы теперь? Домой, куда же еще. Будем ждать Манькиного звонка. Слышь, Гошка, а арбузики еще не все схавали? Нет, что ты, поехали, мама все боится, что они испортятся. Да ни в жисть! Я, Гошка, арбузов могу сколько хочешь съесть! Я вообще-то тоже. Рванули! А тем временем Маня и Елизавета Платоновна ехали в сторону Текстильщиков. Всеми правдами и неправдами Елизавете Платоновне удалось раздобыть у Аллы Дмитриевны адрес Ларисы. Вы волнуетесь, да? — спросила Маня, видя, что ее старшая подруга нервно постукивает намани- кюренными длинными ногтями по рулю, когда они останавливаются на красный свет. Да. Мне почему-то очень неспокойно. Так, может, вернемся, а? Сама не знаю… Давайте вернемся, а к Ларисе мы потом сами смотаемся. — Да нет, я терпеть не могу бросать начатое. Давай уж хоть что-то доведем до конца. Лариса Петровна Курочкина жила в старой пятиэтажке, в подъезде со сломанным замком, без лифта, где нестерпимо воняло кошками. Но на звонок им никто не открыл. Маня заглянула внизу в почтовый ящик. Он явно был пуст. Значит, она в Москве, — констатировала девочка. |