Онлайн книга «Пороки и их поклонники»
– Чего? А, да. Верно. – У нотариуса мы провели полчаса. Вместе с нами там находились двое из религиозной организации “Путь к радости”. У них было завещание месячной давности, в соответствии с которым Лизаветина квартира доставалась им. Новое завещание стало для них полной неожиданностью. Это совершенно точно, потому что они переполошились, как куры. Правильно я говорю? Макс пожал плечами и что-то промычал. Он поедал мясо, низко наклонившись над тарелкой. – Я тоже переполошился, как кура, и сказал, что это ошибка и что ее нужно исправить. Архипов уселся перед своим чаем с мятой и посмотрел на него с отвращением. Зачем он ляпнул про ошибку?! Кто его за язык тянул?! Вполне мог сказать об этом Марии Викторовне лично, в дружеской соседской беседе, а не объявлять во всеуслышание, что он готов сейчас же вернуть ей квартиру! Ведь Лизавета зачем-то оставила квартиру ему, ему, а не Маше! – А… больше нет? – спросил Макс, вылизав тарелку. – Бери в сковороде, – ответил Архипов, – лимон вон лежит. Макс сполз со стула, поднял крышку и умильно посмотрел на мясо. “Вот жрет-то, – ужаснулся Тинто Брасс. – Впрочем, ему можно. Он еще растет”. – Вот именно, – согласился Архипов. – Чего? – Ничего. – А вы… того… не собираетесь? – вдруг спросил Макс, подумал и положил себе сразу два куска, чего уж! – Чего не собираюсь? – А Маньку… искать? – Нет, – заявил Архипов. – Не собираюсь. Макс насторожился. Он был абсолютно уверен, что Тор взмахнет своим молотком, ударит посильнее, грянет гром, заклубится дым, и Манька появится перед ними прямо из этого дыма, целая и невредимая, – как-то так. Впрочем, он был в этом уверен, пока не знал, что Тор – программист. Программист! – А… как же она? Она с ними идти не хотела! Она побежала даже. Это она потом пошла, чтобы их… от меня увести. Понимаете? – Понимаю, – согласился Архипов. – Я думаю, что с ней все будет в полном порядке. – Как – в порядке? – оторопел Макс. – Ее ж неизвестно кто уволок! Ферт в плаще! – Макс, с ней все будет в порядке, пока я не верну ей квартиру, а она не подпишет отказ от нее. – Чего? – Того. Предполагается, что я, с одной стороны, просто балда, а с другой – благородный Робин Гуд. – Вы… балда? – Я все сразу им выложил, весь план действий. – Кому – им? Архипов сердито вздохнул: – Тем двоим, которые были в нотариальной конторе. Я сразу сказал, что мне не нужна эта квартира и я в любую минуту могу вернуть ее твоей сестре. Я сказал, они слышали. Собственно, им больше ничего не надо. Я возвращаю квартиру ей, она подписывает дарственную. Круг замыкается. Как будто Лизавета не писала никакого второго завещания. – Какая… Лизавета? – Моя соседка. Приемная мать твоей сестры. Кто-то из них позвонил Маше по телефону, как раз когда она решила, что все благополучно завершилось, и они от нее отстали, потому что квартиру получил я. Вы в это время предавались воспоминаниям и… – Не, – перебил Макс с набитым ртом, – мы не того… не предавались. Мы картину вешали, какую вы свалили, ночью-то. Темнотища была. Я слышал, упало что-то, а потом оказалось – картина. – Ну, картину, – согласился Архипов. – Все было спокойно и мирно. Кто-то позвонил, напугал ее, и она кинулась спасаться и спасать тебя. – Угу, – подтвердил Макс. – Только ее все равно уволокли. – Она мне сегодня звонила, – сказал Архипов, – часа в три. Сообщила, что ты уехал в Сенеж, а она живет у подруги и хочет получить обратно свою квартиру. – Вы ей отдадите, да? Обратно-то? – Ты что? – спросил Архипов. – Совсем без мозгов? Или кино про преступников не смотришь? Как только я отдам ей квартиру, ее убьют. Она жива, пока это квартира моя. Макс перестал жевать и посмотрел на Владимира Петровича. – Зачем… убьют? – Затем, что квартира очень дорогая. Я уверен, что Лизавету тоже убили и тоже из-за этой квартиры. – Так если Манька им… сама отдаст, зачем ее убивать? – Затем, что она сегодня отдаст, а завтра в народный суд пойдет или в прокуратуру и скажет, что ее заставили. Лишний шум никому не нужен, особенно религиозным организациям. Их и так сейчас… поприжали. – Не, – сказал Макс, – не может быть. – Может. – А что нам делать? – Хороший вопрос, – похвалил его Архипов. Ответа на “хороший вопрос” он не знал. Можно, конечно, нафантазировать что-нибудь вроде того, что завтра в четыре часа у станции метро “Чертановская” – первый или последний вагон из центра – он подхватит Машу, раскидает врагов и умчится вместе с ней на лихом коне, то есть на своей “Хонде”. Скорее всего, никакого широкомасштабного наступления не выйдет. Скорее всего, придется придумывать что-то нудное и тягомотное – например, заявить, что он раздумал, что у него появился жгучий интерес к Лизаветиной квартире, и таким образом перевести огонь на себя. Посмотреть, каковы будут ответные действия. Подумать. Выждать время. Потянуть. Тянуть до тех пор, пока они не догадаются, что шантажировать его Машей Тюриной – раз плюнуть. Как только догадаются, что… Ну, что Маша и он, Архипов… Короче, как только он ее увидел, то сразу решил… Кажется, он окончательно перенял у Макса Хрусталева способ ясно выражать свои мысли. Архипов хлебнул остывшего чаю и со стуком поставил чашку на блюдце – рассердился. – Давай спать, – предложил он своему квартиранту, – завтра рано вставать. – Зачем? – Затем, что поедешь со мной на работу. – За… зачем на работу? – А вдруг ты все-таки жулик, – поделился сомнениями Владимир Петрович. – Я тебя оставлю, а ты тут что-нибудь украдешь. – Не жулик я! Сто раз сказано – не жулик! – Все равно пора спать. Ты знаешь, во сколько кончается программа “Спокойной ночи, малыши”? Макс моргнул: – Вы чего? Шутите, да? – Нет, – отрезал Архипов. – Пойдем, я дам тебе зубную щетку. – Чего? |