Онлайн книга «Пороки и их поклонники»
Немалые деньги. Такой способ бизнеса назывался “разводить лохов на бабки”, и первым его легализовал и продвинул. Остап Бендер, когда продал американцам, страдающим от сухого закона, несколько рецептов чудного самогона, который можно гнать из обычной табуретки. – Кофе, Володь. – Спасибо. Как там Макс? Катя засмеялась: – Когда я заходила, все было отлично. – Он в это время ел? – Нет, на монитор смотрел. – Странно. – Что странно, Володь? – Странно, что не ел, – сказал Архипов нетерпеливо. Катя ему мешала, особенно теперь, когда они помирились и можно было не принимать искательный вид. Существовал еще номер телефона на испачканной кровью визитной карточке. Пожалуй, из этого номера можно кое-что извлечь. Когда Архипов оторвался от компьютера, Кати в кабинете уже не было. Он немного подумал, потом взял трубку и набрал номер. – Добрый день, – произнес он, когда ему ответили, – могу я поговорить с Масловым Евгением Ивановичем? Там помолчали и сказали: – Нет, не можете. Архипов и сам знал, что не может, ибо уже вчера с Евгением Ивановичем поговорить было никак невозможно, но тем не менее ему удалось вполне натурально опечалиться: – Это Грубин Леонид Иосифович беспокоит, нотариус. Вчера Евгений Иванович был у меня и просил копию одного завещания. Это касается некой организации. “Путь к радости”, если вам что-нибудь говорит это название. Евгений Иванович с ними работает. На том конце провода ответили, что это как раз и есть “Путь к радости”, и Евгений Иванович работает именно у них. Архипов быстро посмотрел – телефоны на визитной карточке принципиально не совпадали с телефонами, вывешенными на сайте. – А вы не могли бы дать мне его электронный адрес, – попросил он нежно, – я бы копию прислал. Адрес дали – тоже другой. Ну что ж. Уже кое-что. К тому времени, как в кабинет вошел Расул Магомедов, скучающий, томный, в необыкновенных ботинках и галстуке, Архипов осторожно влез во внутреннюю переписку компании “Эйч уай”, дочерней структурой которой был тот самый “Путь к радости”. “Эйч уай” расшифровывалось, естественно, как “Help yourself”, что Архипов перевел так – спасение утопающих дело рук самих утопающих. Несколько длинновато, но зато отражало суть. – Звал? – издалека спросил Расул и к архиповскому столу не пошел, уселся в кресло у самой двери. Уселся и вытянул ноги в безупречных ботинках. В необыкновенных безупречных носах тотчас же отразился свет многочисленных лампочек. Расул с удовольствием посмотрел, как блестят его ботинки, и снял невидимую пылинку с необыкновенно безупречной брючной стрелки. Все эти маневры были проделаны так, чтобы Архипов их непременно заметил. Архипов заметил. Больше того – оценил. Они работали вместе много лет и все эти годы играли в одну и ту же игру. Архипов – как бы самодур-начальник, не дающий никакого простора творческому гению. Магомедов – как бы творческий гений, едва выносящий самодура-начальника. Архипов прямолинеен, несгибаем и силен. Победить его в открытом бою нельзя. Магомедов хитер, уклончив и по-восточному сладкоречив. Объехать его на кривой – или даже на прямой! – козе невозможно. Вдвоем они составляли идеальную пару. Все самые главные стратегии, самые лучшие ходы, самые выгодные заказы они придумывали, осуществляли и добывали вдвоем. Вне конторы они никогда не дружили и ничего не знали друг о друге – как будто слегка опасались один другого. На столе у Магомедова стоял потрет сногсшибательной красавицы в национальном костюме – правильное лицо, ровные брови, чистая кожа, темные глаза, подобные горным озерам. Архипова разбирало любопытство, и он спросил, не удержался. “Это моя дочь, – ответил Расул с удовольствием и взял в руки портрет. – Всю зиму в Лондоне проучилась, а теперь к бабушке в Махачкалу уехала. Очень хорошая девочка, умница”. Представить партнера в роли отца сногсшибательной красавицы Архипову было трудно – может, потому, что Расул года на два младше его, а у самого Владимира Петровича нет никаких детей, ни больших, ни маленьких. Этот портрет еще как будто отдалил их друг от друга, а теперь Архипову нужна помощь. – Кать, принеси нам чего-нибудь, – попросил он в селектор. Ничего ему не хотелось. Но он не знал, как именно станет просить Магомедова о помощи, и еще понимал, что без него не обойдется. – Ты что будешь, Расул? – Кофе и боржоми. – Ты бы лучше сел поближе, – попросил Архипов, сердясь от неловкости. – Что ты как в гостях, ей-богу! – Я и есть в гостях, – ответил Магомедов ласково. – Я в своем кабинете дома. А в твоем всегда в гостях. Тем не менее поднялся, неторопливо приблизился к архиповскому столу, вытащил стул и сел. Вошла Катя с очередной порцией кофе. Архипов подождал, пока она выйдет, проводил глазами узкую спину и решительно произнес: – Мне нужна помощь. Магомедов ничего не ответил и ни о чем не спросил: Восток дело тонкое! Вытащил сигареты, золотую тяжелую зажигалку, прикурил и блаженно прикрыл голубые голливудские глаза. Достал мобильный телефон, нажал кнопку и долго не отпускал – выключил. Архипов понял это так – я готов слушать очень внимательно. Давай. Почему-то ему вдруг стало страшно, как на экзамене. Ну, Владимир Петрович, вожак стаи, ну совсем с ума сошел! – Я тебе расскажу, а ты мне скажешь, реально это или нет. Из нас двоих гений только один. – Я, – подсказал Магомедов. – Ну, конечно, – согласился Архипов. – Никто и не спорит. Он рассказывал три минуты. Почему-то ему казалось, что эта дьявольская история отнимет у него много часов. Расул слушал и все так же блаженно курил – ну как пить дать Шерлок Холмс дагестанского разлива! Я называю это “делом на одну трубку”, Ватсон! – Она звонила сегодня утром, но меня не застала. Катька сказала, что она была очень взволнована. |