Книга Скажи это сердцу, страница 22 – Никола Марш

– Все. Вот это. – Он обвел рукой кухню, а потом выразительно посмотрел на задранный подол ее вечернего платья и приспущенные трусики. – Ты заслуживаешь большего.

Собрав остатки достоинства, которое только может сохраниться у женщины со спущенными до колен стрингами, Брит стукнула Ника кулачком по груди.

– Не смей извиняться за лучший секс в моей жизни! Это было потрясающе. Не просто потрясающе, а изумительно! Великолепно!

Уголки губ Ника иронично приподнялись.

– Хмм, лучший, говоришь?

Брит кивнула:

– Лучший.

Улыбка Ника стала шире.

– И тебе нравится парень, который настолько потерял над собой контроль, что не смог дотянуть до спальни?

Схватив Ника за лацканы изрядно помявшегося смокинга, Брит притянула его к себе.

– Не любой парень, – сказала она, когда они оказались лицом к лицу. – Мне нравишься ты, Ник Манчини. Каждый дюйм твоего тела…

– Люблю, когда ты говоришь всякие гадости, как настоящая плохая девчонка.

– Я не имела в виду то, о чем ты подумал! – взвизгнула Брит.

– Я знаю. – Ник засмеялся, потерся носом об ее нос, поглаживая спину долгими, расслабляющими прикосновениями.

Брит в истоме прижалась щекой к его груди.

– Ты не видишь иронии в том, что все случилось именно здесь, где все и началось?

Брит подняла голову и посмотрела Нику в лицо:

– Ты имеешь в виду наш первый раз?

Он кивнул и погладил ее по щеке с такой нежностью, что у Брит перехватило дыхание и потеплело на сердце.

– Мне хотелось сделать твой первый раз незабываемым. А что получилось? Плита вышла из строя, пицца осталась холодной, десерт не успел разморозиться, а в довершение всего я с ног до головы облил тебя колой.

Брит улыбнулась этим воспоминаниям:

– И все равно та ночь стала для меня особенной и неповторимой. Благодаря тебе.

Как и многие другие, подумала Брит. Например, та, когда они предавались любви на берегу реки под возвышавшимися над ними эвкалиптами и джакарандой. Брит и сегодня не могла равнодушно проходить мимо джакарандовых кустарников. Их необыкновенный аромат был словно горьким напоминанием о Нике, который укладывает ее на ковер из красных цветов, а потом возносит на небеса.

– Я бы сказал, что нам удалось вернуть волшебство. Только давай все-таки переберемся в спальню. Согласна?

Брит кивнула, и Ник тут же подхватил ее на руки и понес в свою старую спальню.

– Я очень даже согласна. – Она громко рассмеялась, когда Ник с нею на руках закружился в коридоре и только потом толкнул бедром дверь, открывая ее.

– Отлично! Потому что вырази ты несогласие, я бросил бы тебя на пол.

Легонько прикусив кожу на его скуле, Брит прошептала:

– Ты бы не посмел.

– Никогда не провоцируй плохого парня. – С этими словами он бросил ее на кровать и тут же растянулся рядом. От их смеха в комнате, казалось, потеплело.

– Как здорово! – Брит оглядела комнату: на деревянных полках по-прежнему теснились спортивные кубки, несколько мотоциклетных шлемов. В углу висели старые кожаные куртки. – Тут ничего не изменилось.

Ник смущенно пожал плечами:

– Я давно не живу здесь. Теперь моя жизнь и мой бизнес – в Нусе. А отец слишком много работал, чтобы заниматься домом.

Знал ли Ник, как меняется каждый раз его голос, когда он говорит о своем отце? Становится мягче, глубже. Словно он мысленно переносится в прошлое.

Брит всегда завидовала его близким, доверительным и при этом легким отношениям с отцом. Возможно, это было еще одной причиной, почему она проводила в их доме все свое свободное время. И еще из-за лазаньи, которую готовил отец Ника.

– Я люблю этот дом. Неужели так уж необходимо продавать его?

Глаза Ника на мгновение затуманились, потом он моргнул, и туман рассеялся.

– Нечестно было бы позволить ферме прийти в запустение. А у меня нет времени заниматься ею.

– А почему бы не нанять управляющего? Работников? Вдохнуть новую жизнь в старую ферму?

Ник покачал головой, и между его бровей пролегла складка – верный признак недовольства тем, что кто-то лезет не в свое дело.

– Ты же знаешь, как много это место значило для отца.

Ему не нужно было добавлять и для меня. Брит и так видела его нежелание продавать ферму по крепко сжатым губам, задеревеневшим мышцам плеч, по горечи в голосе.

– Тем более не нужно продавать. Нужно все здесь восстановить…

– Пора проститься с этим местом. Ты, как никто, можешь понять не только власть воспоминаний, но и необходимость оставить прошлое в прошлом и жить дальше.

О да, это она понимала очень хорошо!

Что до воспоминаний… Все ее хорошие воспоминания были связаны с Ником. И похоже, настало время пополнить их.

– Ладно, оставим эту тему. – Вдруг на зеркале она увидела очень знакомую вещь. – Эй, уж не серебряный ли это медальон, который я тебе подарила?

Ник проследил за ее взглядом, и его загорелые щеки порозовели от смущения. Он действительно бережно хранил ее давний подарок.

– Может быть, – буркнул он.

Брит спрыгнула с кровати, вывернувшись из его рук, когда Ник попытался удержать ее.

– Это он! Не могу поверить… Ты сохранил его!

– Я же говорил, что здесь давно никто не наводил порядок.

Сердце Брит учащенно забилось, когда она взяла в руки тонкую цепочку и коснулась медальона в форме звезды.

– Знаешь, почему я выбрала звезду? – Подержав медальон в руках несколько мгновений, Брит осторожно повесила его обратно, на угол зеркала.

Ник покачал головой.

– Потому что тогда ты подарил мне звезды и Луну, Ник.

Он тоже встал с кровати, подошел сзади и обнял Брит за талию.

– А сейчас?

– Давай выясним это. – Она повернулась в кольце его рук лицом к нему в ожидании поцелуя. Каждая клеточка ее тела тянулась к нему в порыве желания.

Его губы накрыли ее рот, жаркие, дразнящие, и Брит со всей страстью ответила на поцелуй, который становился все глубже и слаще, от него плавилось все: и тело, и душа.

Даже если бы они вот так просто целовались всю ночь напролет, Брит была бы счастлива. Но только не этой ночью.

Этой ночью она хотела звезды и Луну.

Ник ловко расстегнул застежку, скреплявшую на плече ее «греческое платье», и шелк с легким шелестом соскользнул вниз по ее ногам.

– Господи!

Ник пожирал ее глазами. Его взгляд блуждал по ней сверху вниз и обратно, пока не замер на груди. Голодное, неприкрытое желание в его глазах вызвало ответную дрожь вожделения в теле Брит.