Онлайн книга «Пять шагов по облакам»
Она нажала кнопку отбоя на телефоне и вздохнула. Галочка и Раечка придвинулись еще ближе и смотрели на нее с жадным любопытством. — Ой, а кто ж это такой… Вася? Вот вы сейчас говорили!.. Это ваш муж, да? — Да, — буркнула Мелисса. — Вот я тебе говорила, что грудь у нее натуральная и муж у нее есть. А дети у вас есть?.. Рядом с ней вдруг резко загремел стул, так что ноутбук сдвинулся и наехал ей на ногу, и усевшийся напротив мужчина загородил ее спиной от любознательных тетушек. — Что ж ты себе даже грудь не спроворила какую следует? — весело удивился мужик. — Общественность волнуется. Вот объясни общественности, почему у тебя ни фига не силиконовая грудь! — Привет, — сказала Мелисса и поправила под столом ноутбук. — Здорово. Его звали Герман Садовников, и он был лидером какой-то политической партии со смешным названием, то ли «Россия справа», то ли «Правая жизнь», то ли еще что-то в этом духе. Он был шикарный, широкий и высокий, в сером распахнутом плаще, в дорогом костюме, и даже носовой платочек выглядывал из кармана, и пахло от него сигарами и дорогой парфюмерией, все как положено. Мелисса его ненавидела. — Коля, — приказал он неприметному молодому человеку в дешевом костюме и бордовом галстуке, охраннику, должно быть, — закажи нам кофе и два двойных виски. Ты все еще пьешь виски? — Пью, — с ненавистью сказала Мелисса. — Вот и отлично. Он повозился на стуле, устраиваясь поудобнее, глянул на тетушек-поклонниц и шутливо на них прикрикнул: — Брысь! Тетушки засуетились, ринулись в разные стороны и быстро пропали в толпе. Герман повернулся, откинулся на спину, склонил голову набок и стал рассматривать Мелиссу. — Хороша, — оценил он через некоторое время. — Разъелась малость, но по-прежнему хороша. А что же диеты, не помогают? Она молчала, смотрела ему в лицо. — А мне помогают, — поделился Герман. — Я в прошлом году пятнадцать килограммов сбросил. Впрочем, я дорого худел, по гемокоду. По группе крови. — Это я знаю, — сказала Мелисса. — Это когда за пятьсот долларов тебе пишут, что нельзя есть булки и жирную свинину и запивать газированной водой. Это хорошее дело. — Все язвишь? — Да где мне! Подскочила девушка, прибрала со стола грязные стаканы, вытерла исцарапанную пластмассу и посмотрела преданно. — Вам чего, милая? — спросил Герман. — Мне автограф бы, — смущенно пролепетала девушка, которая ни за что не соглашалась принять Мелиссин заказ «со столика», — ой, вы знаете, как я вас люблю! Все-все перечитала, и мама вас любит тоже! И передачу мы вашу смотрим с удовольствием. — Спасибо, — сказала Мелисса и потянулась за блокнотиком. — Как зовут вашу маму?.. — Я и вас знаю, — радостно сообщила девушка Герману Садовникову, пока Мелисса старательно выводила «с наилучшими пожеланиями», — вы из Думы, да? — Да, — сказал Садовников не слишком любезно. Как видно, привык быть в центре внимания, и теперь его задело, что Мелисса его затмила. — И пепельницу нам подайте. — Да здесь вообще-то нельзя курить, — сказала девушка, — но только для вас подам. — Спасибо, — поблагодарила Мелисса и протянула листочки с «наилучшими пожеланиями». — Спасибо вам большое! — А ты, оказывается, популярна. — Да, — сказала Мелисса Синеокова твердо. — Я популярна. — Ну молодец, — лениво протянул Герман. — Ты знаешь, я рад, что из тебя что-то вышло. Очень рад. Честно сказать, не ожидал. Думал, останешься ты жопастой дурой, и все. Она молчала, смотрела на него. Сколько лет прошло, и не больно уже, и не страшно, и все позади, а все равно внутри как будто вдруг что-то мелко затряслось. Какой-то жизненно важный механизм засбоил, стал работать в аварийном режиме, замигал всеми аварийными лампочками. Вот сейчас остановится, захлебнется, и с ней что-нибудь случится — в обморок бухнется или упадет, заплачет и начнет биться. Все возможно. В присутствии этого человека возможно все. Она посмотрела на свои пальцы, сжавшие телефон, и приказала им разжаться. Они не разжались, и тогда другой рукой она отлепила пальцы от аппарата. Герман наблюдал за ней. — Дурочка, — фыркнул он. — Вот дурочка-то! Все такая же истеричка? Ему нравилось, что он… действует на нее, а в том, что «действует», не было никаких сомнений. Он вспоминал о ней очень редко, только когда случайно видел по телевизору или на каких-то светских мероприятиях. Подходить не решался: кто ее знает, она всегда могла ляпнуть что-нибудь оскорбительное, себе дороже! Но воспоминания были сладкие, волнующие, душные и притягательные. Все-таки тогда все было по-другому, он был молодой, горячий, и вся жизнь была впереди — ах, время, время, времечко!.. Девушка, метавшаяся от барной стойки к их столику, последовательно выставила пепельницу, два пластмассовых стаканчика — в каждом по глотку янтарной, сильно пахнущей жидкости — и две чашки кофе с пластмассовыми ложечками на блюдце. — Объявляется посадка на рейс 486 до Санкт-Петербурга, — усталым голосом сообщил динамик. — Просим пройти на посадку, выход номер десять. — Еще посидим, — решил Садовников. — Куда нам торопиться! Ну, твое здоровье! Он опрокинул в себя стаканчик, подышал, как будто хлебнул самогону, и опять откинулся на спинку стула. — Что ж ты не через депутатский зал? — спросила Мелисса. — Или ты уже не депутат? —Я-то? Я депутат. Фракция «Россия Правая», слыхала? Так вот, я ее лидер. — Слыхала, — согласилась Мелисса и глотнула виски. — Вы на прошлых выборах едва-едва свои четыре процента набрали. — Это ты так меня подкалываешь, да? — Нет. — Дурочка, — с удовольствием сказал Герман и даже засмеялся от удовольствия. — Нет, все вы бабы — дуры! Чем дольше живу, тем больше в этом убеждаюсь. А через депутатский зал я принципиально не летаю. Чего я там не видал? А здесь я… с народом рядом! — Ря-ядом, — протянула Мелисса. — Извини, Герман, мне нужно идти. Уже посадку объявили. — Да никуда он не денется, самолет этот, — сказал Садовников. — Без нас не улетят. Коля, еще виски закажи там. Ну, а как вообще жизнь? Ну, что ты прославилась, я знаю, это все знают, а жизнь как? Семья? Дети? |