Онлайн книга «Игра по чужим правилам»
|
– Сорок. Щукин кивнул, переключая скорость. – Копыта подбери. Они съехали с бордюра, обогнули коляску. Ира сначала вцепилась в сиденье, но амортизаторы скрипнули, отдавив пальцы, и ей пришлось перехватить за Лешкину талию. – Я щекотки боюсь, – предупредил Щукин. – А я асфальта. Лешка попытался посмотреть на нее. Руль пошел в сторону, заваливая велосипед. – Не доедем! – завизжала Ира, чуть не стащив Щукина с седла. – Куда мы денемся, – проворчал Лешка, сильнее налегая на педали. Так, переругиваясь и пытаясь столкнуть друг друга на землю, они добрались до улицы Хавченко. Лужа, в которой когда-то давно купалась Ира, высохла. Валялись две бесхозные доски. Судя по натоптанным тропинкам, их обходили. Лешка дышал, как паровоз – хорохорился, хорохорился, а сил все-таки до конца не хватило. Ира с опаской смотрела на черную дверь, словно из нее сейчас должен был вырваться огнедышащий дракон. Ну, или хотя бы Саша. С Кавказом под мышкой. – Прилипла? Иди, выясняй, что хотела. А что она хотела? Из-за неожиданной поездки представить ничего не успела – как будет искать, кого, что скажет. Но сидеть дальше на багажнике было бессмысленно. Она спустила затекшие ноги, сделала пару неуверенных шагов. – Ты меня подождешь? – робко спросила Лешку. – Такси оплачено в оба конца. Ира не очень ему поверила. Скорее всего уедет. С чего он вдруг стал такой добрый? Он не Тимур, и она не команда. Ладно, скоро все выяснится. Первый этаж открывал небольшой холл. Направо стеклянная дверь, столы, лавки. Похоже на столовую. Направо закуток. Прямо лестница. Упирается в стену. Делает поворот. Наверху шумели. Крики взмывали волнами и затихали. Ира поднялась на половину второго пролета. Она уже видела небольшую площадку с тремя дверями. Все как в сказке – направо, налево и прямо. Шумели справа. Направо пойдешь – коня потеряешь, налево – голову сложишь, а прямо богатым будешь. Ничего не перепутала? И тут внизу хлопнула входная железная дверь. Ира и сама не поняла, чего испугалась. Замерла на месте. Опять некстати полез в голову образ дракона, который должен откуда-то выползти. Под ногой у него непременно должны хрустеть золотые монеты. И он вылез в виде лохматого черноволосого парня, что в прошлый раз был представлен как Саша. – Привет, – кивнул он Ире как старой знакомой. – Ты к нам? – Мне Лиза нужна. – Какая Лиза? Ира вытащила из кармана фотографию. – Токачева? – соглашаясь, покивал парень, но куда-то идти и кого-то звать не спешил. Вглядывался в снимок, словно налюбоваться не мог. – А рядом с ней – кто? – Вопрос прозвучал как нельзя кстати и довольно невинно. – Это Валька Прибрежный. Он из Нижнего. Хороший парень. – Хороший… – еле слышно согласилась Ира. Надо было идти, но Саша стоял, изучая фотографию, щурил глаз. Руки опустились. – Это где их засняли? В Казани? На Зиланте? Что-то Сашу задело в этом отпечатке. Он все смотрел и смотрел, забыв об Ире. Она попятилась. Валька Прибрежный из Нижнего Новгорода… Получается стих. Вот и точка. За ней пустота. И снова больно, хотя все и так знала. Но пока не было этих последних слов, оставалась хоть какая-то надежда. Оставалась ее любовь вообще. А теперь – кому она нужна со своей любовью? Не для кого ее хранить, не перед кем демонстрировать. – Эй! Так что с фотографией делать? Лизке передать? Он свесился через перила. Спасительная дверь была в двух шагах. – Себе возьмите! – крикнула и скорее-скорее вперед. Не думать! Не видеть! Вылетела на улицу. Зовут. Кто ее здесь может знать? Хотят догнать и вернуть фотографию? Не надо! Правильно сестра порвала первый снимок, не за чем он ей. Во всем она была права – Иру окружают одни фантазии. А есть еще жизнь. И надо делать, как все делают. Пошла, держась за стенку дома, обогнула выступ угла. – Лисова! Куда топаешь? – Уйди… пожалуй…ста… Дыхания не хватило. В конце каждого слога она ловила ртом воздух, но он почему-то не входил внутрь, а застревал в горле. Что с ней? Она умирает? – Лисова! Ты что? – А что? – На последнем слове икнула. Холодный воздух щиплет раскрасневшееся лицо. Она глубоко вдохнула и закашлялась. – Тебя чего, били там? Сначала кивнула, вспомнив задумчивое лицо «не того Саши», но потом быстро замотала головой. – Все… ничего… Нормально. Теперь совсем нормально. Его нет. Ну, вот и закончилась история. Надо будет жить, как прежде, без любви. С одним НЛП. Странно, Ира и не замечала, что все это время продолжала надеяться. Нет, не на то, что Катя приведет Сашу. И даже не на то, что она его хотя бы увидит. Она верила, что любовь в мире есть. Это чувство так преданно согревало ее все эти осенние месяцы. А теперь ушло. Тонкой струной оборвалось в небе. – Кого нет? Умер кто? – Щукин хмурился. Сидел на своем железном коне и изображал недовольного рыцаря. – Умер, – прошептала Ира. – Саша. – Значит, он существует? – Кто? – Воздуха не хватало. Она все еще захлебывалась на словах. – Курбанова все трепала, что у тебя парень, что записки пишет. Что в поход ты из-за него пошла. Ира мелко закивала. Да, была жизнь, была цель. А что теперь? – Ничего, поругались, помиритесь. – Вид у Лешки был похоронный. Словно на улицу Хавченко он доставил драгоценности, а обратно его заставляют тащить металлолом. – Не с кем мириться, – устало пробормотала Ира. – Было бы желание, – произнес Щукин зло. Ира подняла на него глаза. Она не узнавала Лешку. Лицо за мгновение осунулось и потемнело. Он сидел, щелкая ручкой скоростей, смотрел строго перед собой. – Ты едешь? – сентиментальничать дальше Щукин был не намерен. – Куда? – устало спросила Ира. – Туда! Садись! – Лешка схватил Иру за руку. Это неожиданное прикосновение заставило ее вздрогнуть. Щукин отшатнулся, с удивлением глядя на свою ладонь. – Ну и ладно! – воскликнул он вдруг. Ира кивнула, ощущая острую жалость к себе, а главное – невозможность всего рассказать. Никому. Все это было как-то нелепо. Ира заплакала, и мир снова поплыл перед ее глазами. «Щукин! Ты-то хотя бы меня понимаешь?» Он не понимал. Ему не было дела до Ириных мучений. Он недовольно жал губы, щурил глаза, а потом и вовсе уехал, напоследок бросив: «Ну и реви тут! Больно нужно!» Словно не Лисову обидели, а его, маленького несчастного Лешку. Как-то все это было беспросветно. |