Онлайн книга «Развод и девичья фамилия»
|
Сергей посмотрел на нее. Кажется, на этот раз он озадачил ее по-настоящему. Лиловые веки хлопали, как крылья совы, лиловые губы разошлись, так что виден был блестевший между ними золотой зуб, и даже берет – “бэрэт”, произносила Валентина, – выражал целое море чувств. Нет, не море. Океан. Нет, не океан. Вселенную. Вселенную чувств выражал Валентинин “бэрэт”. Сергей скрутил плед, которым накрывался, в бесформенный ком и затолкал в ящик под диваном. Кира ненавидела, когда он так “складывал” вещи, а он только так и складывал. – Ну, что скажете? – Я надеюсь… вы шутите, Сергей Константинович? – пробормотала бедная Валентина. – Это ведь… шутка? Сергей сам не знал, шутка это или нет. И по Валентининому лицу определить ничего не удалось. – Получается так, что больше некому, – заявил он, задумчиво рассматривая собственную физиономию в стекле книжной полки. Валентинина физиономия в нем тоже отражалась, и ему вдруг стало смешно, что нынче он такой заправский сыщик. – Почему… некому? – спросила Валентина. – А разве кошмарный преступник… – Да что-то не выходит у меня ничего с кошмарным преступником! – А разве… Да, подумал Сергей, дело плохо. И еще хуже то, что он отлично понимал Киру, которая кричала ночью что-то вроде “руки прочь от моей семьи”. От Валентины с ее лиловыми глазами, “бэрэтом”, золотым зубом, плюшками, которые она вечно пекла Тиму “в утешение”, любовью к чудовищным дамским романам и первым весенним цветочкам, с ее высокопарной речью и готовностью мчаться помогать по первому зову, со смешными ужимками старой девы и неистовой преданностью семье!.. Семье Сергея и Киры. – Во сколько вы ушли отсюда позавчера? – Я же говорила, – пробормотала Валентина и сорвала с головы “бэрэт”, – как только Кира… – Во сколько это было? – Я же говорила. После семи, по-моему… – И сразу ушли домой. – Сразу, да, – подтвердила Валентина. Сергей подумал, что она сейчас заплачет, и стиснул зубы. – Я пошла потихоньку по лесенке, потому что лифт не работал, а у меня… – Радикулит, – перебил он, – я знаю. Валентина, это очень важно. Кого вы видели на лестнице или возле дома? Глаза у нее налились слезами. – За что вы меня мучаете? – спросила она Сергея. – Я ни в чем не виновата! – Кого, Валентина? Вспомните. Вы должны. – Сереж, вставай! – прокричала откуда-то Кира. – Тим, ты тоже вставай. Сейчас мы все опоздаем. Ужас перед возможным опозданием был навязчивой идеей его жены. Она никогда и никуда не опаздывала. Валентина оглянулась в ту сторону, откуда слышался Кирин голос, и на лице ее отобразилась тоска. Больше всего на свете ей хотелось мчаться туда и принимать участие в привычных и безопасных утренних хлопотах, и собирать ребенка в школу, и называть Киру Кирочкой, и декламировать из Бальмонта – как всегда. – Валентина, кого вы видели? – Никого, – мучительно выдавила она, – никого. На улице я не обратила внимания, потому что мне… У меня прострел… – Какой прострел? – не понял Сергей, которому с некоторых пор везде начали мерещиться пистолеты. Валентина всхлипнула и утерлась платочком, вынутым из рукава. На платочке были вышиты лютики и инициалы. – Спина. Сергей Константинович, надо ли так меня терзать? Я ведь даже… – Тут она завсхлипывала быстрее. – Я ведь даже не знала бедного мальчика, а он… такой молодой… – На улице тоже никого не видели?! – рявкнул Сергей, чувствуя себя фашистом из “Семнадцати мгновений”, истязаюшим женщин и детей. – Нет… Никого. Я… у меня прострел. Я шла медленно, и под ноги только смотрела, все боялась, что упаду. – Господи, что тут происходит?! – изумилась Кира. – Валентина, почему вы плачете?! Сереж, ты что? – Ничего. – Кирочка! – возопила Валентина, потянулась и припала к ее груди. – Кирочка, он меня… допрашивает! – Сергей! – Ничего я не допрашиваю, – растерянно оправдывался он, – я пытаюсь выяснить, кто был на улице, когда она вышли из подъезда, только и всего. Валентина бурно зарыдала. – Мама! – фальцетом закричал Тим. – Мам, где мои черные штаны?! – Не плачьте, Валентина, и не обращайте на него внимания, вы же знаете, что он у нас… бесчувственный и не умеет разговаривать с людьми. – Убийственный взгляд в сторону мужа. – Мам, я не могу найти штаны! – Тимочка, – провсхлипывала Валентина, – я вчера их постирала, мальчик. Посмотри в гардеробе на вешалке. С правой стороны. Правее куртки. – Мам, чем это воняет?! – Должно быть, это убежало молоко, – решила Кира и добавила: – Все из-за тебя, Сергей! – Нет-нет, – неожиданно запричитала Валентина, – Сергей Константинович ни при чем, это я забыла о своих утренних обязанностях. Простите, простите меня! Тут она подскочила, поцеловала Киру и тяжелой рысью побежала в сторону кухни. – Ты ненормальный. Что ты к ней пристал? – Я нормальный. Мне нужно знать, что здесь произошло. Я могу узнать это только одним способом – заставить всех отвечать на вопросы. – Ты инквизитор, – в лицо ему выпалила Кира. – Пап, привет, – сказал Тим. В голосе было удивление, как будто он не ожидал его увидеть. – Штаны нашлись? – Ясный перец. – Нужно самому знать, где твои вещи, а не спрашивать у Валентины. – Да ладно, мам. – Не “да ладно”, а нужно следить за своим барахлом! – Я слежу! – Я вижу, как ты следишь! Валентина постирала твои брюки, а ты знать не знаешь! – Ясный перец, что не знаю, ведь не я стирал! – И очень плохо! – Брейк, – объявил Сергей, – счет по очкам равный. Окончание матча переносится на вечер. – Мне надоела твоя убогая терминология, – отчеканила Кира и ушла. Тим и Сергей переглянулись. – Она чего? Злится, да, пап? – Она расстроена из-за того, что убили Костика, а мы до сих пор не знаем, кто это сделал. |