Книга Осторожно, тигр!, страница 30 – Робин Доналд

Лесия моргнула. Голос Кина был таким ледяным и бесстрастным, что у нее по всему позвоночнику пробежал озноб. Подумав немного, она предположила:

– Вряд ли тетя Софи попросила бы тебя взять их, если бы не считала, что это важно.

– Как специалисту по генеалогии, – сказал он жестко, – ей каждый документ из прошлого представляется чрезвычайно важным.

– Может быть, у тебя будут дети, которые скажут ей спасибо.

Кин промолчал, и Лесия решила, что ей не следует вмешиваться в данный вопрос. Однако после значительной паузы он взглянул на нее и сказал, хотя и довольно холодно:

– Я заберу их в воскресенье вечером.

Инстинкт приказал Лесин хранить молчание.

Когда они уже почти подъезжали к аэропорту, она дотронулась до руки Кина.

– Мне любопытно знать, как продвигаются ее поиски нашего общего предка.

– Если только таковой вообще существует, – ответил Кин, улыбаясь уголком рта, – Софи его отыщет. У нее чутье ищейки и упорство бульдога.

Согретая звучавшей в его голосе нежностью, Лесия тоже улыбнулась.

Моника и отчим встречали их в аэропорту. Оба постарались скрыть некоторую настороженность и изрядное удивление. Впрочем, мужчины сразу пришлись друг другу по душе. Моника вела себя более сдержанно, но это можно было объяснить ее материнской тревогой.

Они с Кином разместились на заднем сиденье автомобиля. Кин взял ее за руку, и Лесия подумала, насколько осложнится ситуация, если маме и правда не понравится Кин. Но ведь Моника вовсе не лишена здравого смысла и, конечно, скоро поймет, за что Лесия его полюбила.

В конце концов, Кин очень похож на ее первого мужа.

Пока Рик с Моникой обсуждали приготовления к празднику, Лесия украдкой поглядывала на Кина, и сердце ее сладко сжималось, когда он улыбался ей в ответ.

Вечером Лесия надела шелковое платье персикового цвета, отчего ее кожа засветилась розовым румянцем, а зеленые глаза заблестели, как драгоценные камни. Но, возможно, дело было вовсе не в платье и не в косметике. Это счастье сделало ее ослепительно красивой, счастье и выражение глаз Кина, когда он увидел ее.

Праздник удался на славу. Родителям Рика Кин понравился безусловно, а кузины, кузены и друзья семьи падали, как кегли, перед его обаянием. Потанцевав под звуки старинных мелодий с мамой и бабушкой, он пригласил Лесию и принялся разучивать с ней па бальных танцев с такими названиями, как «Максина», «Валетта», «Военный тустеп» и «Веселый Гордон». Кин был превосходном танцором, и Лесия порхала, как бабочка, в его объятиях, изумленная и радостная.

После окончания грандиозного пиршества она уселась поболтать с матушкой Рика.

– Даже мужчины согласны, что он славный малый, – сказала ей бабушка Блайт, следя своими острыми голубыми глазами, как Кин смеется чему-то в группе молодых людей. Она перевела взгляд на Лесию: – А ты небось беспокоилась?

– Но не из-за вас, – сказала Лесия. – У меня ужасное подозрение, что Кин не очень нравится маме.

– Да, она немного тревожилась. – Старая дама посмотрела на свою невестку, которая великолепно выглядела в ало-черном элегантном платье. – Но думаю, ты ошибаешься. Она просто хочет быть, уверена, что ты не ошиблась в очередной раз. А сейчас ты видишься с парнем, с которым была помолвлена?

– Нет. Он живет в Веллингтоне.

– И ты все еще чувствуешь себя виноватой перед ним?

– Да…

– Ну тогда, пожалуй – и обещаю, что это будет единственный раз, когда я злоупотреблю своим правом старшей по возрасту, – я опущу в твое ушко жемчужину житейской мудрости. Я убедилась, что в наших силах лишь распорядиться собственной жизнью. Мы можем помогать людям, можем причинять им боль, но в конце концов каждому самому придется отчитываться за то, как он распорядился тем, что ему дано Богом.

Бабушкины незатейливые слова должны были бы успокоить Лесию, и все же на протяжении этого чудесного уик-энда, наполненного весельем, слезами и искренними чувствами, Лесия не могла отделаться от неясных опасений.

После того как воскресным утром все дружно позавтракали – довольно поздно, – одна из троюродных сестер, знаменитая своей вредностью, взмахнула длинными ресницами и провозгласила, глядя на Кина:

– Все-таки знаете, это очень странно, что первый муж Моники и ваш отец были так похожи.

– Согласно общепризнанной вековой мудрости, у каждого человека есть двойник, – сказала Моника, уже уставшая, как и Лесия, от восклицаний и предположений родни по этому поводу.

Кузина удивленно посмотрела на нее, но решила развить свою мысль дальше:

– И все же – если вдуматься – какое поразительное совпадение. А у отца Лесии тоже был раздвоенный подбородок?

– Я схожу за его фотографией, – любезно предложила Моника. Кузина махнула ресницами в сторону Рика:

– Вы ведь не возражаете? – спросила она запоздало.

– Ни в коей мере, – ответил тот безмятежно.

Вернулась Моника с фотографией и торжественно положила ее перед кузиной.

– О, твое свадебное фото! – воскликнула та. Потом перевернула снимок и посмотрела на обратную сторону. – Мельбурн. А как ты тогда оказалась в Австралии, Моника?

– Я там училась, – ответила Моника, намазывая масло на гренок.

– Но странно, что ты не вернулась домой, чтобы сыграть свадьбу.

– У нас не было денег на билеты. Родители прилетели ко мне, и мы скромно и мило отпраздновали в Мельбурне.

Снова перевернув фотографию лицевой стороной вверх, чтобы изучить как можно тщательнее изображенного на ней человека, кузина переключила внимание на Кина.

– Боже, если бы не ранняя лысина, он как две капли воды похож на вас.

– Он был светловолосый, – сказала Моника, намазывая гренок медом. – И не такой высокий.

Рик встал со своего места и, нагнувшись, поцеловал жену.

– Кто поможет мне собирать абрикосы? Надо снять их с дерева, а не то все достанется попугаям.

Часа за два до отъезда в аэропорт Лесия решила поговорить с матерью. Налив себе чаю, она выглянула в окно веранды, где на теннисном корте Кин, Рик и два юных кузена резались в теннис. Картина, впрочем, была достаточно мирной, как и подобало для идиллического завершения чудесного уик-энда.

Переведя взгляд на мамино лицо, Лесия напрямик спросила:

– Тебе не нравится Кин?

– Очень нравится.

– Это все, что ты можешь сказать? – сухо спросила Лесия.

Моника рассмеялась.

– Ну хорошо, он великолепен, что тебе самой хорошо известно; ему свойственна та врожденная властность, которую и мужчины, и женщины находят притягательной. От него веет уверенностью и силой. Глядя на него, можно твердо сказать, что он не растеряется в любой ситуации.