Онлайн книга «Седьмое небо»
|
Да какой идиот может звонить в учреждение в девятом часу вечера и надеяться, что кто-то снимет трубку?! Она, Лидия, трубку ни за что не снимет. Телефон звонил. — Да!!! — проорала она, дотянувшись и нажав кнопку громкой связи на замызганном “Панасонике”. — Да! Алло! Алло, черт вас возьми! В недрах “Панасоника” что-то потрескивало, шуршало и шелестело потусторонним шелестом, но даже отдаленно это не было похоже на человеческую речь. — Я слушаю, — смирившись с судьбой, уготовившей ей на этот вечер все возможные испытания, проговорила Лидия и подъехала в кресле поближе. — Слушаю вас! — Большая игра начнется завтра, — вдруг сказал “Панасоник” отчетливо. — Что? — переспросила изумленная Лидия и сорвала трубку с бледного пластмассового телефонного тельца. — Алло, кто это говорит?! Но в трубке уже уныло гудел отбой. Лидия посмотрела сначала на трубку, потом на аппарат, потом послушала монотонные гудки, зачем-то нажала и отпустила кнопку громкой связи. — Чушь какая! — громко возмутилась она и брякнула трубку обратно на телефон. — Больные какие-то звонят… Она вернулась к своему столу и уставилась в текст, подрагивавший на голубом экране. “Противостояние различных властных группировок приняло в последнее время не просто уродливые, а какие-то, скажем прямо, почти комедийные формы. Спросите у своих друзей, чем один воскресный телевизионный вечер отличается от другого, и скорее всего вам ответят, что отличаются они количеством и качеством помоев, какими потчуют друг друга не только политические деятели, но и журналисты. Чего только мы не узнали в последнее время о сильных мира сего, а также об их женах, братьях, сестрах, любовницах, детях и внуках! Стереотип срабатывает на все сто — при слове “семья” нам первым делом приходят в голову не собственные мама и папа, а президентское окружение. Как вы думаете, к чему бы это? Я знаю точно — к выборам!” — О господи, великий боже, я написала это ровно три минуты назад. Почему я никак не могу понять, о чем вообще идет речь? “Большая игра начнется завтра”. Какая игра? Почему она завтра начнется и кому понадобилось сообщать об этом Лидии?! Может, завтра футбол, и это какие-то сумасшедшие фанаты балуются? Какой завтра день недели? Среда? — Что ты переполошилась, как курица? — строго спросила у себя Лидия, и собственный голос в тишине просторной пустой комнаты показался ей до смешного жалким. — Мало ли придурков звонят нам каждый день?! Она покосилась на молчащий телефон, встала, прошлась по комнате, стараясь не зацепиться любимыми брюками за костистые углы громоздких и очень неудобных канцелярских столов, и заглянула в чайник. Как ни странно, в нем была вода. Должно быть, Нинулька налила, зная, что Лидии непременно потребуется кофе. Чайник — “Щелк! И вода в нем согреется за одну минуту!” — сразу приятно зашумел, и Лидия насыпала кофе в громадную белую кружку с нарисованным на боку красным сердцем и надписью, сообщавшей почему-то, что “я люблю Нью-Йорк”. “Какая, к черту, большая игра?! Мне нужно работать. Сейчас с воплями ворвется Леонтьев, не дождавшийся на выпуске моей статьи, и будет мне по первое число, а также по второе. Завтра на летучке у главного он начнет долго и нудно объяснять коллективу, как я их подвела, что на меня нельзя положиться, а это была такая замечательная возможность отличиться, поэтому в командировку в ЮАР отправится Павел Владимирович Гефин, а вовсе не Лидия Шевелева… Мне нужно быстро дописать эту дурацкую статью, не отвлекаясь на сумасшедших, которым пришла в голову фантазия набрать редакционный номер”. Лидия залила водой кофе и вновь задумчиво посмотрела на телефон. Что-то тут не так. Это звонил не сумасшедший. Звонил кто-то, кто хотел, чтобы именно она, Лидия Шевелева, сняла трубку и услышала этот бред про большую игру. Она была в этом совершенно уверена. И голос какой-то непонятный — не мужской и не женский. Невразумительный какой-то голос… Дверь, жалобно скрипнув, отлетела в сторону, Лидия дернулась, взвизгнула со страху и облилась кофе. — Ты что? — спросил с порога зам главного. — Ты меня напугал, — ответила она с облегчением и, пристроив кружку на компьютер, стала стряхивать с водолазки кофейные ручьи. — Что ты врываешься, ей-богу? Хоть постучал бы… Зам главного вдвинулся в комнату и посмотрел на Лидию с любопытством. — Чего это я должен стучать? Никогда не стучал, а теперь должен стучать? — Не знаю! — сказала Лидия сердито. — Ты меня напугал, и все. То больные какие-то звонят, то ты врываешься… Кофе будешь пить? — Буду, — согласился зам главного. — Девчонки на выпуске даже не предложили. Он сел верхом на стул, пристроил на спинку локти и сцепил ухоженные загорелые руки в белоснежных манжетах трехсотдолларовой рубашки. — Готов материал? Лидия налила ему кофе в кружку с надписью “Я люблю чай” и отрицательно покачала головой: — Нет пока, Игореш… Мне еще полчасика надо… Если б не этот придурок, который позвонил, я бы… Игорь перебил ее с досадой: — Плохому бегуну, Лидия, всегда кроссовки жмут. Сказано — сдать через полчаса, значит, и надо сдавать через полчаса. При чем здесь звонки какие-то? — Он меня отвлек, — Лидия жалобно посмотрела в лицо начальнику, — и из равновесия вывел. Представляешь, позвонил и сказал, что завтра начнется большая игра… — Завтра? — переспросил зам с недоумением. — Завтра нет никакой игры. Игра в среду. Наши с немцами играют. Это тебя заранее предупредили, чтобы ты не пропустила. — Ты что? — спросила Лидия с подозрением. — Смеешься? У них были странные отношения. Года два назад случилась у них внезапно короткая и бурная любовь, которая так же быстро и бестолково закончилась. Игорь Леонтьев был женат уже лет двадцать, имел взрослых и умных детей и такую же взрослую и умную жену, которая на шалости талантливого мужа смотрела сквозь пальцы. Или это редакционным барышням казалось, что сквозь пальцы? Лидия влюбилась в шефа, с которым к тому времени проработала уже больше года, неожиданно и сильно, изменив своему главному жизненному правилу — никогда не связываться с женатыми мужиками. Потом… потом он так же неожиданно охладел к ней, а она к тому времени уже насочиняла себе сказок о том, как хорошо они будут вместе жить, какие у них будут дети и выходные на даче. Конечно, никаких детей и дач Игорь Леонтьев и не думал планировать, и Лидия выползала из этой никому не нужной любви долго и трудно. |