Онлайн книга «Седьмое небо»
|
Выключил до времени. Если он — они останутся живы, он снова включит эту часть, и все хорошенько обдумает, и даже ударится в самобичевание, и заставит себя признать собственные ошибки, но сейчас все это не имеет никакого смысла. Он чуть не угробил единственную женщину, которая когда-либо была ему нужна. Ну что ж. Значит, так оно и есть и в супермены он не годится. Егор вдруг с силой стукнулся затылком о стену. Потом еще раз. И еще. В битье головой о стену тоже не было никакого смысла, но он ничего не мог с собой поделать. “Как она кричала? “Придурок”? “Мерзавец”? Я не только придурок и мерзавец. Я еще и истерик. Совершенно жалкая личность”. Дверь распахнулась, в кухню влетела Лидия в его собственном махровом халате и босиком. Она была очень бледненькая и страшненькая, от недавней коньячной красы даже следа не осталось, но зато она уже полностью овладела собой. Что за женщина!.. — Слушай, Шубин, — плотоядно сказала она и заглянула в его дымящуюся чашку, — кофе — это здорово. А поесть нечего? Не дожидаясь его ответа, она полезла в холодильник, чем-то там зашуршала, что-то смешно понюхала, достала тарелку с белой рыбкой и кусок сыра. — Ты будешь? — спросила она и, кое-как отрезав кусок рыбы, запихала его в рот. — Я вот что подумала, — продолжала она с полным ртом, — в этой вашей Пещере чудес наверняка понатыкана масса камер. — В какой Пещере чудес? — не понял Шубин. — Ну, в офисе вашем. Там наверняка есть камеры в коридоре. Есть? — Не знаю, — пожал плечами Шубин — Понятия не имею. Есть при входе. На лестницах есть. А в коридорах — черт их знает. — Ну конечно есть, — уверенно сказала Лидия и откусила еще рыбы. — Что, если ты пойдешь к своему Тимофею, или кто там у вас главный по камерам, и попросишь показать тебе эти записи? Ты наверняка увидишь, как кто-то заходит в твой кабинет, когда тебя там нет. Вот тебе и будут доказательства. Плюс еще мой компьютер. Он, конечно, ранен, но не убит. А там адрес, из которого понятно, что человек, который послал мне документы, всячески пытался подвести тебя под монастырь. — Тебе бы на Петровке работать, — Шубин искренне восхитился, — а не в этой вашей газете. Честное слово. — Вы заставляете меня краснеть, милорд, — произнесла она самодовольно. — Ну что? Попробуем? — Лидия. — Он встал и налил себе еще кофе. — Я не знаю, есть ли там камеры, но я совершенно уверен, что даже если они есть, то на них все в порядке. Никто в мой кабинет не входит и оттуда не выходит. Это очень умный, хитрый и предусмотрительный человек. Он ничего не пускает на самотек. В том числе и камеры. У нее даже лицо изменилось. — Не пойдет? — спросила она горестно. — А я была уверена, что это хорошая мысль. — Это замечательная мысль, — подтвердил Шубин, — ты вообще замечательная. Вместо того чтобы валяться в обмороке, после того как тебя чуть не застрелили, ты продолжаешь рыть ходы к спасению. — А как же? — Она выглядела сердитой. — Что теперь, повеситься, что ли? Они помолчали. — Слушай, Егор, — начала Лидия, и он понял, что сейчас последует очередная сыщицкая идея. — Ну ладно, камеры. Запись можно затереть, кассету выбросить, камеру разбить и так далее. Но есть люди. — Какие люди? — Люди, с которыми ты работаешь. Какие-нибудь твои сотрудники. Подчиненные. Охранники, с которыми ты дружишь и которые точно знают, во сколько ты приходишь и уходишь. Есть такие? — Всякие есть, — согласился Шубин, — только это-то тут при чем? — Да при том, что если есть люди, которым ты доверяешь и которые совершенно точно выпадают из списка подозреваемых… Есть такие? — Есть, — ответил он, подумав. — Ну вот! — Она так махнула кружкой, что из нее на стол пролился кофе. — Тебе нужно поговорить с кем-нибудь, кто сидит в офисе столько же или дольше, чем ты сам. Кто работает на твоем этаже. Кто поздно уходит и рано приходит. Тебе просто нужно подумать, кто именно это может быть. И поговорить с ним. Может, этот человек видел того, другого. Может, тот приходил, когда тебя не было на месте. Может, время его прихода совпадет со временем, когда я получила послание. Может, оно совпадет с датами договоров. Ну хоть с чем-то совпадет! И тогда ты сможешь предъявить это своему Тимофею, и он тебе все простит. Вы обниметесь, заплачете, вспомните старые времена… Она осеклась. Шубин смотрел на нее не отрываясь, как врач смотрит на тяжелобольного пациента. — Ты что? — спросила она. — Опять хочешь сказать мне, что это все бред? — Нет, — медленно проговорил он. — Это не бред. Это совсем не бред. Странно, что я не подумал об этом сразу, это ведь так просто! Проще всего… У него так изменилось лицо, что она поставила кружку на стол и позвала тревожно: — Шубин! Он подошел к раковине и зачем-то открыл воду. И некоторое время смотрел, как брызги летят ему на живот, на толстую клетчатую рубаху. Потом задумчиво набрал кружку воды и вылил ее себе на голову. — Шубин! Он оглянулся с досадой, как будто она оторвала его от очень важного дела. — Ты сама не понимаешь, как ты права, — сказал он и смахнул с физиономии воду. Рубаха у него на груди промокла и потемнела, как будто от крови. — Я знаю, у кого должен спросить. И я почти уверен, что получу ответ. — У кого? — спросила Лидия нетерпеливо. — У Катерины Ивановны. — Он стремительно выбежал из кухни и тотчас же вернулся. — Ты можешь поехать со мной. Поедешь? — Шубин, — сказала Лидия, и голос у нее дрогнул, — я поеду с тобой куда хочешь, только не в три часа ночи. Шубин посмотрел на часы. Потом на нее. — Пока у нас есть время, ты мне можешь рассказать, кто такая эта Катерина Ивановна. — Лидия сладко улыбнулась. — Твоя любовница? Шубин захохотал, запрокинув голову. — Да! — завопил он и за отвороты халата выдернул Лидию из кресла. — Катерина Ивановна — моя любовница! Вся женская половина офиса — сплошь мои любовницы! Лидия смотрела ему в лицо очень близко, так близко, что видела за очками тонкую сетку морщин и каждую черточку на губах, и чувствовала, как пахнет его толстая дорогая рубаха, и слышала, как он дышит. Как во сне, не отрывая от него глаз, Лидия поставила на стол недопитую чашку, медленно расстегнула верхнюю пуговицу толстой рубахи и потрогала его кожу. Он был теплый и очень приятный на ощупь. |