Онлайн книга «Трепетный трепач»
|
Елена Павловна посмотрела на него с одобрением. Молодец, выгораживает мать. — И поверьте, я десять лет в глаза не видел эту Стэллу. Я даже вообразить не могу, на что они рассчитывали… Я чуть с ума не сошел от волнения. Что только не передумал… — Игнат, скажите только одно, вы действительно любите Леру? Он посмотрел ей в глаза и ответил только: — Да. — И вас не смущает тот факт, что у нее дети? — Нисколько. — Вы мне нравитесь, Игнат. — Елена Павловна, я понимаю, это прозвучит глупо, особенно учитывая сложившуюся ситуацию, но… У Лерки ведь никого нет, поэтому я у вас прошу ее руки! — Что? — рассмеялась Елена Павловна. — Ну, а у кого же еще просить? — У нее самой, Игнат. Ну, может, у детей… — Она помедлила и вдруг сказала: — Что касается меня, то я вас благословляю. Хоть вам и будет нелегко. — Я знаю. Но я не легкости ищу… Я просто вне своей работы не могу существовать без этой женщины. Я задыхаюсь без нее. Как вы думаете, она… простит меня? — А вас есть за что прощать? — Вероятно, есть, но не в этой истории. Вы собирались встретиться с Лерой где-то в городе? — Да. — Возьмите меня с собой. Как я понял, она там с Катей? Вот и познакомлюсь… — Нет, Игнат, лучше сначала попробуйте завоевать Гришку. Это будет правильнее. Катя сама мне сказала, что не будет против, если мама выйдет замуж. У нее очень сложные отношения с моим сыном. Ну, вы в курсе, наверное… А вот Гришка как огня боится Лериного замужества. — Почему? — Потому что ему все кажется, что он не родной сын, и следовательно… Словом, он боится. Но, я думаю, вы сумеете его обаять, но лучше это сделать безотносительно… — Понял. Вы мудрая женщина. Как там кричал Высоцкий: «Пустите меня к нему, я хочу видеть этого человека!» — О! Я видела этот спектакль! Незабываемо! Одну минутку, я позвоню мужу, узнаю, досмотрели ли они кино! Алло, Франсик, вы уже досмотрели эту муть? Да? Игнат страшно волновался, почти как перед премьерой своего первого фильма. Он постучал в дверь. — Войдите! — раздался мальчишеский голос. — Привет, Гриша! — Привет! Вы кто? — Привет, меня зовут Игнат, я нашей встрече очень рад! Гришка расплылся в улыбке. Этот дядька сразу ему понравился. — А я Гриша, инвалид, у меня живот болит! Игнат рассмеялся, подошел и протянул Гришке руку. — Будем знакомы. Но какой же ты инвалид? Подумаешь, аппендицит! Я вот классе в пятом, что ли, притворился, что у меня болит живот, чтобы не писать одну контрольную, и так заигрался, что мне здоровый аппендикс вырезали! — Сами? Притворились? — Ну да, вот такой был дурак. — Нет, это врачи были дураки, не разобрались, что вы этот… как его… спекулянт. — Ты хотел сказать, симулянт? — Да, точно! — Знаешь, а я с этой точки зрения никогда об этом не думал… Интересная точка зрения, между прочим, ты молодец! — А вы помните, как вас резали? — Нет, ну что ты, мне же наркоз дали… — А перед тем, вам страшно было? — Ага. Ужас как страшно, но не мог же я сказать врачам, что симулирую… Сам понимаешь. — У вас сила воли? — Ну, типа того… — А мама не разрешает так говорить. — Как? — Типа того. — А! И права мама, это черт знает что, говорить «типа того». — А вы мою маму знаете? — Знаю. — Она правда клевая? — Чистая правда! Гриш, а вот скажи, твоя мама ведь киношница? — Да, она сценарии пишет. — А ты был когда-нибудь на съемках? — Нет. Мама сама там редко бывает, она всегда говорит «сценарист в нашем деле последний человек». А тетя Соня говорит, что самый последний человек, это автор книжки, по которой кино снимают. А вы тоже в кино работаете? — Да. А ты хотел бы попасть на съемки? — Вы можете это устроить? — Как два пальца… Тьфу, запросто! — А я знаю, что вы хотели сказать! — хитро улыбнулся Гришка. — Но при детях так говорить не положено, да? — Надо же, все ты понимаешь, брат Григорий! — А вы в кино кто? — Я — оператор! Практически второе лицо после режиссера и могу взять тебя на любые съемки. — Здорово! А вы не обманете? — Зуб даю! Ой, так тоже при детях нельзя, — и он состроил такую уморительную гримасу, что Гришка покатился со смеху. — Ой, больно! Мне нельзя так смеяться. — Все, я теперь буду исключительно серьезен! — А сможете? — Приложу все усилия. И он ласково улыбнулся мальчику. Гришка был покорен. Никогда ему ни один знакомый дядька, кроме дедушки Франсуа, так не нравился. — Дядя Игнат… — Какой еще дядя! Просто Игнат и можно на ты… Я ж еще не очень старый. — А почему у тебя щеки двух цветов? — Бороду вчера только сбрил, вот не успел еще загореть. Но загорю за три дня. — А зачем ты бороду носишь? — Бриться лень! — А почему тогда побрился? — Надо было. — А ты вообще откуда тут взялся? — Ну, я долго был на Алтае, а сегодня прилетел из Москвы. А знаешь, на Алтае со мной произошла одна история… Мы с товарищами в лесу лосенка нашли, раненого. — Ой! — На него, по-видимому, кто-то напал, то ли мать застрелили, а он один остался, а защитить было некому, то ли еще что, но короче, у него нога была сломана и на боку рана… — Огнестрел? — Нет, рваная рана, он уже еле дышал… — И что вы сделали? — Положили его на кусок брезента, дотащили до машины и отвезли к ветеринару. — А он тяжелый был? — Тяжелый! Мы, два здоровых мужика, его еле доперли. — Его вылечили? — Да! Рана оказалась не очень глубокая, а ногу ему в гипс… — А у них разве ноги, а не лапы? — А хрен его знает… Ой! — При детях так тоже нельзя! — рассмеялся Гришка. — Знаю. Но мы же между собой, правда! А что касается ног или лап… Нет, все-таки ноги. Про лошадей же не говорят лапы, ну и лоси недалеко ушли от лошадей… Точно, ноги! |