Онлайн книга «Моя чужая жена»
– О, я еще пьяная, — медленно выговорила она, прижимая ко лбу узкую ладонь. — Где мы? – Какая-то станция, — пожал плечами я. Девушка откинула одеяло, продемонстрировав мне шелк и кружево иссиня-черной комбинации, нашарила ногами туфли под полкой. – Давайте выйдем, посмотрим! Она встала, натянула прямо на комбинацию замшевый пиджак. Затем склонилась к щенку, убедилась, что звереныш спит, и дернула дверь купе. – Ну что ж, пойдемте, — отозвался я. Софи, пока шла по вагонному коридору, спотыкалась на каждом шагу. Дверь последнего купе приоткрылась, и в щелочку на нас зорко глянул уже знакомый мне лиловый глаз проводницы. «Большой брат не дремлет!» — усмехнулся я. Софья же, увлеченная новым ночным приключением, не обратила никакого внимания на железнодорожного следопыта. Я первым ступил на перрон и подал руку Софье. Она покачнулась, уцепилась за никелированный поручень и, поймав равновесие, спустилась ко мне. Я закурил. Во влажном ночном воздухе повисло облачко дыма. Софья вынула из кармана пиджака пачку длинных тонких сигарет, вытащила одну и потянулась ко мне за зажигалкой. Я с трудом различал черты ее лица в густом тумане, только красноватый огонек сигареты светился совсем близко. – Какая ночь, — прошептала Софи и неожиданно начала медленно кружиться, раскинув руки. — Тьма летела, густела рядом, хватала скачущих за плащи… В туфлях на высоких шпильках она нетвердо ступала по платформе, я испугался, что мою порывистую попутчицу сейчас утянет на рельсы, и поймал ее за руку. Софья по инерции налетела на меня, рассмеялась тихим переливчатым смехом. – Осторожно, алмазная донна, поберегите колено, — пошутил я. Софи чуть отстранилась от меня и откинула назад голову. «Ну, этот трюк я уже видел», — отметил я. – Так тихо, спокойно… — проговорила Софи. Эта ниспровергательница устоев, кажется, готова была спорить даже с моими невысказанными мыслями. – И запах… — продолжала она, всматриваясь в темонту расширенными глазами. — Пахнет влажной хвоей и еще чем-то… Может быть, луной? – Это сырой землей пахнет, — объяснил я. — Видите, там за рельсами начинается поле. Софи не понравился мой комментарий, слишком прозаический, должно быть. Она чуть заметно скривила губы и протянула разочарованно: – Да? А у нас нет такого запаха. Везде асфальт… Она выпустила мое плечо и потянулась, закинув руки за голову красивым, вероятно, не раз проверенным жестом. – Нет, правда, здесь так хорошо, — почти пропела она. — Там вдали огоньки… — Софи наклонилась ко мне и предложила будто бы в шутку: — А давайте не поедем дальше… Останемся здесь навсегда… – Навсегда? — улыбнулся я. — Интересно, Софи, как вы в ваши двадцать представляете себе «навсегда»? – Мне двадцать три, — возразила Софи и внезапно проговорила низким чарующим голосом: — Только это совершенно не важно. Когда я говорю навсегда, я имею в виду навсегда. Ее темные, глубокие и чуть озорные глаза вдруг глянули на меня как будто из прошлого. Я невольно вздрогнул. Кажется, наконец удалось вспомнить, поймать то странное ощущение дежавю, которое преследовало меня весь вечер. Мне показалось, что я узнал эти глаза. В этом-то и была загвоздка — лицо знакомое и глаза знакомые, а все вместе порождает обманчивое, ложное ощущение. – Софи, а ваша… — начал я. – Водку брать будете? — просипел вдруг над ухом хриплый грубый голос. Софья, вскрикнув от испуга, отшатнулась от меня, я обернулся и увидел прямо перед собой одутловатую рожу с заплывшими поросячьими глазками и сизым грушевидным носом. – Чистая как слеза, — прошамкала рожа. Незнакомец многообещающе распахнул ватник, во внутреннем кармане брякнули бутылки. Я брезгливо покачал головой. Софья, уже справившись с испугом, во все глаза глядела на необычного продавца. – Возьми, командир, недорого отдам, — пообещал мужик, похожий на ночного упыря. – Благодарю вас, нам не нужно, — ответил я, отворачиваясь. Упырь, не желая отставать, обошел меня, снова интимно заглянул в лицо, обдав тошнотворным запахом застарелого перегара, чеснока и прелого ватника. – Бери, говорю, не пожалеешь. Пару возьмешь, так я цену скину маленько. Софи захихикала, откровенно забавляясь. – Спасибо, не нужно! — свирепо гаркнул я. Упырь, подняв заплывшие очи к небу, развел руками и побрел дальше по перрону. Софья, отсмеявшись, сообщила мне: – J'ai eu une belle peur. [5] Я вскинул глаза и трагически развел руками, пародируя продавца. В ту же минуту упыриная рожа развернулась и крикнула нам: – А то возьми, командир! Две за десятку, хрен с тобой. Софья снова захохотала, и я, тоже едва сдерживая смех, произнес: – Пойдемте-ка лучше спать. Софи кивнула, шагнула к лесенке и вдруг, снова оступившись, смеясь, крепко прижалась ко мне. – Ох, беда мне с вами, — покачал я головой и поднял девушку на руки. Я внес ее в вагон, прошел по коридору в наше купе и опустил на полку. Тим повел ухом, вскинул голову, тявкнул спросонья и, положив голову на лапы, снова задремал. Софи откинулась на подушку, не сводя с меня темного проказливого взгляда. Но я уже снова потерял мелькнувшее воспоминание и не мог понять, отчего ее глаза вызывают во мне смутную тревогу. – Спокойной ночи, Софи, — сказал я. — Постарайтесь заснуть, мы через несколько часов уже прибудем. Девушка обиженно надула губы, но я, не дожидаясь новых приемов обольщения с ее стороны, взял книжку и вышел в коридор. Постояв немного в тамбуре, я вернулся в купе, осторожно открыв дверь. Софи снова задремала, трогательно и как-то невинно подложив руку под голову. Я опустился на свою полку и раскрыл книгу. Часть третья
Положи меня, как печать, на сердце твое, как перстень, на руку твою: ибо крепка, как смерть, любовь. «Песнь Песней» 1
Жаркое южное солнце било в переносицу и фиолетовыми шариками двоилось в глазах. Аля перевернулась на спину, вольготно раскинулась на жестком деревянном лежаке, уткнулась носом в потемневший локоть. Солнце горячим пятном легло на спину, словно выпаривая из тела вечную московскую сырость. Плеснула у самых ног морская волна, и мелкие капли брызнули на разгоряченную кожу. – Я бренная пена морская… — прошептала Аля, почти не разжимая губ. |