Онлайн книга «Тайный орден»
|
серебряным крестом на груди. Во главе стола сел законный хозяин Труа — владетельный граф Стефан. По правую руку от него расположился самый знатный гость, герцог Готфрид Бульонский со своими приближенными. По левую –– его младший сводный брат юный граф Гуго Шампанский, а следующим — посол Фландрии барон Адальберт Лоранский. Далее вдоль стола разместились духовные лица: архиепископ Шартрский, епископ Лютехский, епископ Труаский, аббат Мори. Дальше сидели: коннетабль Шампани, сенешаль и за ними — капитан стражи города Труа Андре де Монбар, а рядом с ним расположились трое каких-то неизвестных рыцарей. Эти трое сразу привлекли внимание де Пейна. Они были весьма странно одеты и, скорее, походили на сарацин, чем на христианских рыцарей: на плечи их были наброшены белые плащи, и под плащами одежды их тоже были белыми. Сходство с сарацинами усиливалось еще и тем, что лица их покрывал сильный южный загар, а головы были обриты наголо. О том, что это все-таки _______рыцари, а не простые воины, говорили добротные сапоги с золотыми шпорами и пояса, прошитые одной единственной золотой нитью, к которым были подвешены одинаковые мечи в простых ножнах без всяких украшений. Один из этих незнакомцев оказался на длинной скамье рядом с де Пейном. Гуго вежливо представился. Рыцарь в белом тоже. — Аршамба де Сент-Иньян, — назвался тот и тут же замолчал. По виду его нельзя было сказать, насколько этот человек старше де Пейна, хотя в том, что тот старше, Гуго не сомневался. Широкое загорелое лицо де Сент-Иньяна покрывали шрамы, и сразу было понятно, что человек этот — опытный боец, закаленный во многих битвах. Голова его была обрита налысо, что по моде того времени выглядело довольно диковинно, хотя монахи и брили себе макушки. Но самыми странными казались, пожалуй, желтые глаза рыцаря, постоянно прищуренные в узкие щели. Вряд ли этот рыцарь родился в местечке Сент-Эньян — к народу франков он, во всяком случае, отношения не имел. Гуго не знал, что и думать. Может, расспросить этого Аршамбу откуда он родом? Но что-то останавливало. То ли странный взгляд желтых глаз рыцаря, то ли его неподвижность и неразговорчивость, но Гуго почему-то не решался спросить, а просто молча сидел с ним рядом. Гуго рассматривал присутствующих. Первое впечатление не было обманчивым: вокруг него сидело множество совершенно незнакомых людей, и народ действительно был самый разнообразный. В зале собрались представители разных уголков Франции и других стран Европы. Одни были роскошно одеты, на их одеждах поблескивало золото и драгоценные камни, а лица выдавали благородство происхождения и привычку к власти, другие, напротив, выглядели более чем скромно, почти как нищие с рыночной площади. Всего в зале собралось около ста человек. Гуго обратил внимание, что среди собравшихся нет ни одной женщины, будто все происходящее здесь — военный или церковный совет. Какое-то время с разных концов длинного стола слышны были перешептывания. Наконец, улучив момент, когда все затихли, архиепископ Шартрский, как самый старший из присутствующих по возрасту и положению в духовной иерархии, встал, произнес благословляющую молитву, и начал речь: — Мы собрали вас, братья, в эту Страстную Пятницу во Имя Иисуса Христа. И я рад приветствовать тех, кто смог прибыть, ибо всех нас объединяет Свет Господа и праведное дело. Сегодня среди нас впервые, кроме лиц духовного звания, присутствуют владетельные сеньоры: графы славного рода Блуа; наш благороднейший гость, могущественный правитель Нижней Лотарингии герцог Готфрид Бульонский; посол графа Фландрии Роберта барон Адальберт Лоранский. Впервые присутствуют на нашем собрании и влиятельные люди купеческого сословия, представители торговых домов Генуи, Венеции, Флоренции, Милана, Тулузы, Барселоны и Парижа. Поэтому, думаю, излишне напоминать о том, что решения, которые мы здесь примем, могут повлиять на расклад сил во всей Европе. — По залу прокатился гул голосов, но, впрочем, почти сразу же голоса стихли, и архиепископ продолжал: — Итак, мы собрались в этом зале, чтобы обсудить то, что давно волнует любого из нас. Плохие вести идут с Востока, из мест поистине бесценных для каждого христианина, из Святой Земли. После разгрома Византийских армий при Монцикерте, полчища неверных захватили не только все сухопутные, но и все морские пути в Святую землю. Уже не пройти паломникам к Гробу Господню. Уже не приблизиться к Вифлеему, не подойти к Назарету. И уже сам император Византии Алексей Комнин взывает о помощи ко всем нам, к христианам Запада. Посол графа Фландрского, барон Адальберт Лоранский привез письмо императора Алексея. Прошу вас, мессир Адальберт, зачитайте письмо присутствующим. Поднялся человек высокого роста в красном плаще, достал пергаментный свиток и, откашлявшись, начал. — Вот послушайте, любезные сеньоры, что пишет византийский правитель нашему славному графу Роберту Фландрскому. — Барон развернул свиток тонкого дорогого пергамента и стал читать громко, так, чтобы слышали все: «Правители и сеньоры Европы, жители Запада, я, милостью Божьею, император Восточной Римской Империи Алексей Комнин обращаюсь к вам с просьбой о помощи. Величайшая держава христиан восточных, славная наша Византия, наследница великой славы старого Рима находится в немалой опасности. Турки, сарацины и другие варвары угрожают нам со всех сторон, разграбляют страну и захватывают большие христианские области. Неверные перекрыли все сухопутные и морские пути в Святую Землю. Страшные орды кочевников заняли многие города на суше, а на море огромный сарацинский флот не дает нашим кораблям прохода. Константинополь уже почти окружен врагами. Из последних сил сражаемся мы, но не можем |