Онлайн книга «Тайный орден»
|
животом, но, когда, к его величайшему удивлению, старший из пришедших, по виду священник, обратился к нему на чистейшем иврите, опешил и отступил. В те времена даже среди евреев язык иврит был забыт почти полностью, и хорошо знали его лишь немногие, непосредственно имеющие отношение к богослужениям люди. Большинство же еврейского населения Европы давно уже забыло свой исконный язык и говорило на местном, либо на идише [44] . Внутри здания, на втором этаже располагалась та самая талмудическая школа, основанная Гершомом из Майнца, в которой работал теперь знаменитый еврейский мудрец раввин Соломон Ицхаки, более всего известный своими комментариями к священной книге иудеев — Талмуду. С этим раввином и собирался переговорить аббат Мори. В небольшом сводчатом зале, предваряющем вход в кабинет ученого, находились многочисленные ученики. Человек десять подростков сидели на каменном полу и что- то жевали, декламируя при этом вслух плотно набитыми ртами священные тексты. Трое, мерно раскачиваясь в такт своим словам и накрывшись белыми покрывалами, молились в углу. И вдруг все они, как один, даже те, которые молились, затихли и воззрились на пришельцев. — Шалом ле кулям! Мир вам! — Поприветствовал их аббат на иврите, но ученики раввина по-прежнему молчали, тупо уставившись на большой серебряный крест на груди аббата. Пауза длилась довольно долго, пока двое старших учеников не подошли к гостям. Манеры учеников раввина не отличались особой любезностью, пейсы топорщились, а глаза излучали недоверие. — Кто ты, христианин, говорящий на иврите? Разве ты не знаешь, что иноверцам запрещено входить в синагогу? Что привело тебя сюда, и кто твой вооруженный спутник? — Спросил аббата старший из учеников, высокий краснолицый человек лет двадцати семи с рыжими всклокоченными волосами. — Мое имя Мори, год назад я прибыл из Эрец-Исраэль и вскоре снова туда собираюсь. А мой спутник рыцарь Гуго де Пейн, человек, хотя и молодой, но весьма благородный. Он не причинит вам вреда. Скажите достопочтенному раввину Соломону Ицхаки, вашему учителю, что аббат Мори пришел поговорить с ним о его родственнике Эфраиме. Этого будет достаточно. Наконец, после доклада учеников, пришедших допустили в кабинет раввина. Соломон Ицхаки не выглядел аскетом. Одет он был очень опрятно, и, несмотря на седьмой десяток, круглое лицо его светилось здоровьем, а окладистая седая борода была тщательно расчесана. Обстановка его кабинета состояла из нескольких высоких открытых шкафов с толстыми книгами и пергаментными свитками. Сверху на шкафах стояли золотые и серебряные семи и девятисвечники разных размеров. Ицхаки важно восседал на высоком табурете перед большим бюро с разложенной на нем книгой, в которую раввин писал что-то остро отточенным гусиным пером. Справа и слева на высоких подставках покоились две раскрытые инкунабулы, в которые ученый то и дело заглядывал. Раввин был поглощен работой и даже не поднялся навстречу вошедшим, но сразу предложил им сесть напротив него на длинную скамью из черного дерева. Гуго молча осматривал кабинет, пока аббат с раввином вели беседу на иврите, которого молодой рыцарь не понимал, хотя когда-то давным-давно покойный мудрый монах Аквиор, его учитель, пытался научить мальчика иудейской азбуке. —Я вижу, что вы заняты, ребе. Но вопрос, который я хочу разрешить, не терпит отлагательства. — Начал Мори. —Посланный вами человек сказал мне, что вы придете, и что дело касается моего родственника Эфраима. Но какой же срочный вопрос может быть у аббата к раввину? — Поинтересовался Соломон Ицхаки даже не поднимая глаз от своей работы. —Сначала я попрошу вас о неразглашении нашего разговора. — Сказал аббат. —Посторонним незачем знать подробности жизни моей семьи, и все, что вы скажете о моем родственнике, останется между нами. — Произнес Ицхаки, по- прежнему не отрываясь от своего занятия. —Итак, до нас дошли сведения, что на границе Арагона ваш зять Эфраим Бен Кохав примерно два с половиной месяца назад попал в плен, и еврейской общине Толедо похитителями было отправлено письмо о выкупе, которое было сразу переадресовано вам. —Да, к несчастью, все это так. О письме из Толедо я сам сказал вашему человеку, но, позвольте полюбопытствовать, каким образом вы получили первоначальные сведения? —Думаю, из того же источника, что и вы. Один человек из охраны Эфраима спасся от разбойников и сумел добраться до Шампани, он же и передал письмо вам. А, поскольку этот человек состоит на службе у графа… —И зовут того человека, если не ошибаюсь, Хромой Джек? — Перебил раввин. —Совершенно верно, — кивнул аббат. —Продажный англичанин! Слуга двух господ. Так вот оно что, этот нынешний хилый граф Шампани, который не способен возражать даже своему сумасбродному братцу, подослал к Эфраиму шпиона! —Насколько мне известно, граф послал своего человека не шпионить, а охранять вашего зятя. —Хороша же охрана, которая при первой же опасности разбегается по домам! — Негодовал Соломон Ицхаки. —Этот человек, известный вам как Хромой Джек, дрался, как мог и только чудом остался жив. Будучи раненым, он нашел в себе силы проследить за бандитами и переправить сюда письмо о выкупе. С величайшим трудом добрался этот человек до Труа. По дороге он едва не умер от ран. И, напомню вам, что лишь благодаря мужеству этого англичанина нам с вами стало известно о судьбе вашего зятя. А не пошли граф своего человека на службу к Эфраиму… Впрочем, ребе, не о том сейчас речь. Я пришел сообщить, что получив это известие, граф принял решение выслать |