Онлайн книга «Школа строгого режима, или Любовь цвета юности»
|
– Вот это да. Это я понимаю, – поощрительно самой себе сказала Настя. Мы пулей вылетели из дома и влились в Садовое кольцо. – Дед не заметит, – решила Настя. – А если заметит, на меня все равно не подумает. Зато у нас теперь есть деньги на камеру. – Там чего-то на пол брякнулось, когда ты выстрелила, – напомнила я. – Ну и хрен с ним, – решила проблему подруга по оружию. Мы взяли камеру в аренду и, довольные выполненной работой, отправились в кафе. – Настюх, мне кажется, надо было поискать, что отвалилось от пистолета. Деда жалко. Представляешь, что с ним будет, когда он увидит дырку в стене? – вдруг озадачилась я, поедая свежий наполеон. – Я сама об этом думаю, – призналась Настя, облизывая шарик мороженого. – Знаешь, у меня идея. Она буквально искрила идеями, фантазии били через край. Ее талантов могло хватить на десятерых. Ее блестящее будущее легко читалось в горящем взоре, в холерических движениях неуемного художника. – Смотри, я думаю, надо пригласить весь наш девятый «Б» на вечер знакомств. Повесим объявление у математички в классе. Назовем вечер, к примеру: «Ты кто?» – Ага! Х…й в кожаном пальто. Не годится. – Тогда попроще: «Давайте знакомиться!» Назначим вечеринку на это воскресенье. Дед как раз в выходные уедет на дачу. Сегодня пятница, думаю, он не успеет обнаружить наш разбой. Я только хотела обрадоваться гениальной идее, как вспомнила: – Нет, Настюх, в это воскресенье не получится. Динара пригласила к себе – у нее однокомнатная хата. Собственная. И Вика хотела своих знакомых парней притащить. Давай на субботу? Настино лицо вытянулось, как кувшинное рыльце. – Ты что? Завтра мы учимся и не успеем подготовиться к вечеринке. И потом, мне родителей надо предупредить. Нет, только в воскресенье. К тому же у Динары однокомнатная, а у деда трехкомнатная и в центре. Усекла разницу? – Хорошо… Думаю, девчонки будут не против. А ты разрешишь Вике своих парней к деду привести? Настя тут же кивнула: – Да чем больше народу – тем лучше. Пусть разбираются потом, откуда дырка в стене и куда десятка пропала. Спросить не с кого будет. Классно я придумала? Я с восхищением смотрела на Настю. Режиссерище! Талант – он с детства виден. В воскресенье народ собрался у метро «Баррикадная» и стройными рядами отправился к высотке. Дом как символ принадлежности к высшему советскому обществу, наверное, еще не видывал такого количества энергичной творческой молодежи за раз. Конечно, наш пыл поначалу прибили мраморные лестницы, пафосные ковровые дорожки и дорогие люстры в обрамлении лепнины. В мое первое посещение высотки я не успела оценить великолепие антуража: мысли были заняты благородной целью добыть денег и оставить свой след в искусстве. Довольно быстро будущие литераторы и артисты освоились в квартире и начали заявлять о себе. Мужскую часть богемной компании объединила любовь к вину и сигаретам. Девочки сначала повели себя как прилежные хозяйки, подавая на стол все новые блюда, но потом плюнули и притерлись поближе к мальчикам. Пары часов хватило, чтобы нарядный стол превратился в свинарник, пустые бутылки валялись где попало, квартира была прокурена, а худой в очках любитель премьерных спектаклей запачкал всю ванну. В ней же и уснул. Эффект свободы сыграл свою роль – все сразу забыли, куда и зачем пришли. А кто хозяйка квартиры, вообще никто не знал, кроме самой хозяйки. Настя пыталась какое-то время облагородить мероприятие, но ее не слышали. Народ гудел. – А вот и мы! – вскинула под головой руку с шампанским Вика. Она появилась в самый разгар веселья, как и подобает будущей звезде сцены. Вместе с ней заявились трое знойных парней нешкольного возраста. – Ура, – мрачно сказал ехидно-серьезный «писатель» по имени Борис. – Вот только чужаков нам не надо. Народ не отреагировал, и Борис ушел, трезвый и возмущенный. – Интересный парень этот Борис, – показала мне пальцем на дверь Настя, пытаясь перекричать громкую музыку. – Да, очень умный! – крикнула я в ответ, приплясывая. – Говорят, он уже печатается, что-то философское наваял. – Интересненько! – завопила в ответ Настя. – Надо им заняться! Мы весело засмеялись – жизнь только начинается! Как все здорово! Динара скромно сидела на диване, никак не могла освоиться. – Настюш, жалко Динару, пойдем ее растормошим? – проявила я человечность. – А я камеру с собой привезла, давай у нее интервью возьмем? – подхватила Настя. Мы взяли смущенную Динару под руки и утащили в дедов кабинет. Динара благодарила и не переставала восхищаться впервые увиденным богатством. – Подожди, я тебе сейчас такое покажу – ты вообще обалдеешь! – Настя полезла в потайной ящичек и вытащила из коробки пистолет. Динара взвизгнула: – Настоящий?! Ой, девчонки, я глазам своим не верю! – На, подержи! – сунула ей пистолет в руки добрая Настя. Пока Динара рассматривала «настоящий живой» пистолет, Настюха вскинула на плечо массивную кинокамеру и скомандовала: – Поехали! Говори что-нибудь о Москве! Это будет начало фильма! – А что говорить? – растерялась Динара. – Ну, говори о том, как любишь Москву, например, – предложила Настя, глядя в глазок камеры. Динара задумчиво повертела пистолет в руке и сказала тусклым голосом: – Москва – столица нашей Родины. Я люблю Москву. Здесь родилось много замечательных людей… Есенин, например… – Есенин родился под Рязанью… Стоп! Никуда не годится! – вмешалась я. – Почему не годится? Давай я переговорю… Под Рязанью родился Есенин, – мямлила Динара. – Мы про Москву снимаем! При чем здесь Рязань?.. Ты куда поступала? На театральное? Что ты читала на приемных экзаменах? – возмутилась я Динариному тормозу. – Солоху читала. «Ночь перед Рождеством» Гоголя. А что? – расстроилась Динара. – А ничего. Давай нам актрису! А то стоишь как мумия… с пистолетом. Динара посмотрела на пистолет, потом на камеру. И вдруг прищурив один глаз, приставила пистолет к своему виску и громко запела: По приютам я с детства скитался, Не имея родного угла, Ах, зачем я на свет появился, Ах, зачем меня мать родила! – Гениально! – Я бросилась целовать Динару. – Какой ход! Какая находка! Довольная Настя сняла с плеча массивную камеру и потерла руки, как опытный режиссер. – Так. Я вижу. Это хорошо. У нас фильм будет не о Москве. А о провинциалке, которая приехала в Москву и город ее растоптал. Короче, в конце фильма она застрелится. |