Книга Таймлесс. Рубиновая книга, страница 48 – Керстин Гир

— Гвендолин?

— Что ещё?

— Это не должно тебя обидеть. Я не имел в виду «серая мышка», я имел в виду «обычная девочка».

— Да всё в порядке, — сказала я и обдала его гневным взглядом. — Мне всё равно, что ты обо мне думаешь.

Его вид оставался совершенно невозмутимым.

— Что поделаешь.

— Ты же совсем меня не знаешь! — воскликнула я.

— Вполне возможно, — сказал Гидеон. — Но я знаю целую толпу таких же девочек, как и ты. Все вы одинаковы.

— Целую толпу? Да ну!

— Такие девочки, как ты, интересуются только причёсками, одёжками, фильмами и звёздами. Вы постоянно хихикаете и бегаете стайками в туалет. И презираете Лизу, которая футболку купила на распродаже в Marks & Spencer.

Хоть я и была ужасно зла, мне никак не удалось сдержать улыбку.

— Хочешь сказать, все девчонки, которых ты знаешь, презирали Лизу, купившую футболку в Marks & Spencer?

— Ты знаешь, что я имею в виду.

— Знаю, — я не хотела продолжать разговор, но меня понесло. — Ты считаешь, что все девчонки, которые не похожи на Шарлотту — поверхностные дурочки. Только потому, что у них было нормальное детство, а не постоянные уроки фехтования и тайноведенья. На самом деле, у тебя просто никогда не было времени, чтобы познакомиться с нормальной девочкой, поэтому ты мелешь такую чепуху.

— Вот ты как! Неправда! Я ведь, как и ты, учился в обычной гимназии.

— Да уж! — остановиться я уже не могла. — Если ты готовился к путешествиям во времени хотя бы наполовину так же старательно, как и Шарлотта, то друзей у тебя не было ни среди мальчиков, ни среди девочек. А все твои соображения насчёт обыкновенных девчонок основывались на наблюдениях, которые ты сделал, одиноко болтаясь на школьном дворе. Или ты хочешь меня убедить, что одноклассники разделяли твои страшно прикольные увлечения — латынь, менуэт и езду в каретах?

Вместо того, чтобы обидеться, Гидеон, казалось, развеселился.

— Ты забыла игру на скрипке, — он откинулся на спинку и скрестил руки на груди.

— На скрипке? Правда? — моя ярость растаяла так же внезапно, как и появилась. Значит, скрипка — всё-таки угадали!

— Наконец твоё лицо хоть немного порозовело. Только что оно было таким же бледным, как у Миро Ракоци.

Точно, Ракоци.

— Как эта фамилия пишется по-английски?

— Через «си» и «зет», — сказал Гидеон. — А что?

— Хочу его погуглить.

— Он тебе прямо так понравился?

— Понравился? Да он вампир! Родом из Трансильвании.

— Родился он действительно в Трансильвании. Но никакой он не вампир.

— Откуда тебе-то знать?

— Потому что вампиров не бывает, Гвендолин.

— Что, правда? А машин времени? — а также людей, которые могут задушить кого-нибудь, даже не прикоснувшись. — Почему бы и вампирам тоже не существовать в таком случае? Ты хоть раз заглядывал в его глаза? Настоящие чёрные дыры.

— Он слишком увлекается напитками из белладонны, и вот результат, — сказал Гидеон. — Белладонна — это растительный яд, который якобы расширяет сознание.

— А ты откуда знаешь?

— Прочёл в Хрониках Хранителей. Ракоци назван там Чёрным Леопардом. Он дважды спасал графа от покушения. Он очень силён и хорошо владеет оружием.

— А кто хотел убить графа?

Гидеон пожал плечами.

— У такого человека, как он, есть множество врагов.

— Охотно верю, — сказала я. — Но у меня сложилось впечатление, что он и сам неплохо может за себя постоять.

— Без сомнения, — согласился Гидеон.

Я задумалась, нужно ли рассказать Гидеону о том, что сделал граф. И решила всё-таки промолчать. Гидеон не просто был вежлив с ним, он общался с ним так, будто они — закадычные друзья.

Не доверяй никому.

— Ты что, действительно слетал в прошлое ко всем этим людям и взял у них кровь? — спросила я вместо этого.

Гидеон кивнул.

— Если считать тебя и меня, то в хронограф снова вписаны восемь из двенадцати путешественников во времени. Оставшихся четырёх я тоже скоро разыщу.

Я вспомнила слова графа и спросила:

— А как ты мог съездить в Париж и в Брюссель? Я думала, время, которое можно провести в прошлом, ограничено — больше пары часов там находиться нельзя.

— Не больше четырёх часов, если быть точным, — сказал Гидеон.

— За четыре часа невозможно попасть из Лондона в Париж, не говоря уже о том, чтобы танцевать там гавот и набирать кровь.

— Именно. Поэтому мы поехали в Париж до того, глупышка, — сказал Гидеон. — То же самое мы проделали и в Брюсселе, и в Милане, и в Бате. Остальных я смог найти в Лондоне.

— Поняла.

— Да что ты?! — улыбка Гидеона снова стала ужасно ехидной.

На этот раз я постаралась её не заметить.

— Да-да. Теперь для меня кое-что постепенно проясняется.

Я выглянула из окошка.

— По этим лугам мы сюда не ехали, ведь так?

— Это Гайд-парк, — сказал Гидеон. Его лицо вдруг напряглось. Казалось, что-то его насторожило.

Он высунулся из кареты.

— Эй, Уилбур, или как вас там, — что мы здесь делаем? Ведь мы должны как можно скорее попасть в Темпл!

Ответ мужчины на козлах я разобрать не смогла.

— Остановите здесь! — приказал Гидеон. Когда он снова повернулся ко мне, лицо его совершенно побледнело.

— Что там случилось?

— Я не знаю, — сказал он. — Наш кучер уверяет, что получил приказ отвезти нас по южной стороне парка к месту встречи.

Кони остановились, и Гидеон открыл дверцу кареты.

— Здесь что-то не сходится. У нас не так уж много времени в запасе. Я сяду на козлы и как можно скорее доставлю нас в Темпл, — он вылез из кареты и закрыл дверцу. — А ты оставайся здесь, что бы ни случилось.

В этот момент что-то грохнуло. Я невольно пригнулась. И хотя этот звук был знаком мне только из фильмов, я сразу поняла, что это выстрел. Послышался тихий вскрик, кони заржали, карета сделала рывок вперёд, но затем снова остановилась, качаясь из стороны в сторону.

— Пригнись! — крикнул Гидеон, и я ничком упала на скамейку.

Прозвучал второй выстрел. Тишина, которая последовала за выстрелом, была просто невыносимой.

— Гидеон! — я выпрямилась и выглянула наружу.

Перед окном на лужайке стоял Гидеон с обнажённой шпагой.