Книга Белая королева, страница 14 – Филиппа Грегори

— Что?

— Выходи за меня замуж. Ничего другого нам, видимо, не остается.

Я нервно хихикнула.

— Вы шутите со мной, ваша милость.

— Нет, я говорю совершенно серьезно. Мне кажется, я просто умру, если немедленно не получу тебя. Так ты согласна?

— Да, — выдохнула я.

— Хорошо, тогда завтра утром я приеду к тебе очень рано, и нас сразу же обвенчают в вашей маленькой часовне. Я привезу с собой полкового священника, а ты приведи свидетелей. Выбери тех, кому доверяешь. Наш брак некоторое время придется хранить в тайне. Ты хочешь этого?

— Да.

Эдуард впервые улыбнулся — словно теплый луч солнца осветил его красивые крупные черты.

— Боже мой, ведь я мог бы прямо сейчас заключить тебя в объятия, — заметил он.

— Завтра, — тихо пообещала я.

— В девять утра, — уточнил Эдуард и повернулся к моему отцу, который, поглядывая то на мое раскрасневшееся лицо, то на сияющего короля, тут же осведомился:

— Могу ли я предложить вашей милости немного освежиться и перекусить?

— Нет, спасибо, — отозвался Эдуард. — Но если позволите, я с удовольствием с вами завтра отужинаю. Я буду поблизости охотиться и надеюсь, что моя охота окажется удачной. — Он поклонился моей матери, мне, кивнул моим сестрам и кузинам, взлетел в седло и обратился к нашим новобранцам: — Стройтесь, ребята! Нам предстоит недолгий бросок и сражение во имя доброго дела. А на привале — славный обед. Храните мне верность, и я стану для вас добрым господином. Я не проиграл еще ни одного сражения, так что, надеюсь, со мною вы будете в безопасности. Ну а после битвы вас ожидает неплохая добыча и благополучное возвращение домой.

Это были именно те слова, которые новобранцы хотели услышать. Они сразу заметно повеселели и, шаркая ногами, встали в шеренгу. Мои сестры замахали букетами мелких, только что распустившихся белых цветов шиповника, запели трубы, и вся армия вновь пришла в движение. Эдуард без улыбки кивнул мне на прощание, а я подняла руку в приветственном жесте и прошептала ему вслед:

— До завтра.

Я все еще сомневалась в Эдуарде, хотя приказала пажу моей матери встать утром пораньше, отправиться в часовню и приготовиться петь псалом. Я сомневалась, даже когда явилась к матери и сообщила, что сам король Англии выразил желание жениться на мне, хотя и тайно. Я попросила мать взять с собой свою фрейлину Екатерину, прийти в часовню и стать свидетелями нашего бракосочетания. Я сомневалась, даже когда холодным утром стояла в своем лучшем голубом платье под сводами маленькой часовни. Я сомневалась в Эдуарде до тех пор, пока не услышала его быстрые шаги на дорожке перед часовней, пока не почувствовала его теплую руку у себя на талии, пока его губы не коснулись моих губ, пока он не обратился к священнику:

— Пожените нас, святой отец, я очень спешу.

Мальчик-паж спел свой псалом, священник произнес нужные слова. Мы с Эдуардом принесли брачные клятвы друг другу. Словно сквозь густой туман я видела радостное лицо матери и разноцветные стеклышки витража, через которые пробивалось солнце, отбрасывая радужные зайчики на каменный пол часовни.

— А обручальное кольцо? — спросил священник.

— Кольцо! — воскликнул король. — О, какой я дурак! Я же совсем позабыл, что у меня нет для тебя обручального кольца! — И он растерянно повернулся к моей матери. — Миледи, не могли бы вы одолжить мне какое-нибудь кольцо?

— Не надо! — вмешалась я, сама себе удивляясь. — У меня есть.

И я вытащила из кармана то самое кольцо, которое так долго и терпеливо выуживала из реки; то самое, которое напоминало крошечную английскую корону; то, которое магия воды подарила мне вместе с исполнением заветного желания. Король Англии собственноручно надел мне это кольцо на палец, и я стала его женой.

И королевой Англии — по крайней мере, королевой Англии из династии Йорков.

Пока мальчик-паж пел венчальную песню, Эдуард крепко обнимал меня за талию, затем повернулся к моей матери и задал вопрос:

— Скажите, миледи, куда я мог бы отвести свою жену?

Мать с улыбкой протянула Эдуарду ключ.

— У нас есть охотничий домик на берегу реки. Дочь моя, ступай с ним в Речной домик, я велела его для вас приготовить.

Эдуард поклонился ей, бегом вынес меня из часовни, усадил на своего огромного коня, сам сел позади и крепко меня обнял, прижимая к себе, когда взял в руки поводья. Впрочем, по берегу реки мы двинулись неспешным ходом; когда я чуть отклонялась назад, то чувствовала, как бешено стучит его сердце. Вскоре за деревьями показался маленький охотничий домик, над ним вился дымок из каминной трубы. Эдуард спрыгнул с коня, опустил меня на землю и отвел коня в стойло, а я тем временем открыла дверь. Обстановка внутри была самая простая, но в камине жарко горел огонь, а на деревянном столе стоял кувшин со свадебным элем и два бокала. У стола также находились два стула, чтобы можно было присесть и закусить хлебом, мясом и сыром; имелась там и просторная деревянная кровать, аккуратно застеленная великолепными льняными простынями. В комнате сразу потемнело, когда Эдуард появился в дверном проеме, почти полностью закрыв его собой. Он вошел, низко наклонив голову, чтобы не удариться о притолоку.

— Ваша милость… — начала я и тут же поправилась: — Милорд… супруг мой и повелитель…

— А ну-ка, жена, быстро в постель! — с огромным удовольствием приказал он.

Утреннее солнце, лучи которого так ярко играли на балках и свежевыбеленном потолке, когда мы с Эдуардом легли в постель, давно сменилось золотистым послеполуденным светом, и Эдуард, заметив это, сказал мне со смехом:

— Пресвятая Богородица! Как хорошо, что твой отец пригласил меня к ужину! Я просто умираю от голода. Я совершенно обессилел. А ну-ка выпусти меня из кровати, ведьма ты этакая!

— Я ведь еще два часа назад предлагала принести тебе в постель хлеба и сыру, — напомнила я, — но ты не дал мне и трех шагов до стола сделать.

— Другое было важнее, — заявил Эдуард и снова притянул меня к себе.

Я прижалась щекой к его обнаженному плечу, чувствуя аромат его тела, и меня вновь охватил жар страсти. Мы в очередной раз сплели свои тела в объятиях, а когда наконец расплели их и раскинулись на простынях, всю комнату заливал темно-розовый свет догоравшего заката. Эдуард вскочил.

— Мне надо вымыться, — сообщил он. — Хочешь, я и тебе принесу со двора кувшин воды?

Он стоял передо мной, головой касаясь потолка, и я с наслаждением изучала его безукоризненное тело — примерно так торговец лошадьми смотрит на красивого жеребца. Эдуард был высок, строен, с отлично развитой мускулатурой, с широкой грудью и сильными плечами. И он улыбался мне. От счастья у меня перехватило дыхание.

— Ты так глядишь на меня, словно хочешь съесть, — ухмыльнулся Эдуард.