Книга Город Наверху, страница 27 – Кир Булычев

И они замерли оба. Как будто боялись спугнуть это мгновение.

Крони услышал, как в ухе пискнул голос Аниты:

– Теперь ей будет лучше.

Но голос Аниты был чужим, он только мешал сейчас, и Анита поняла и замолчала.

– Что это было? – спросила Гера, не открывая глаз.

– Лекарство, – сказал Крони.

Гера чуть кивнула.

– Гера, – сказал Крони.

– Что?

– Я поднялся наверх, – сказал Крони. – И дошел до города.

Гера молчала. Впервые за много дней ей было тепло.

– Города нет, – сказал Крони. – Город разрушен.

– Я знала. Нам говорил учитель. И отец.

– Города нет. Он разрушен. В самом деле была война. Но главное не в этом. Все остальное, к счастью, ложь.

– Что ложь?

– Ложь то, что наверху такая же пещера, как и здесь, только обширней. На самом деле там нет пещеры. Там поверхность.

– Поверхность?

– Ну как объяснить это тебе? Поверхность – это когда нет потолка.

– А где потолок?

– Потолка вообще нет. Представь себе шар. Сейчас мы с тобой внутри шара. А поверхность – это то, что снаружи.

Гера не стала спорить.

– Как хочешь, – сказала она сонно.

– Дай ей одну желтую пилюлю, – сказала Анита. – Мне не нравится ее голос.

– Что это?

– Проглоти, – Крони протянул Гере пилюлю.

Гера подчинилась.

– Говори, – сказала она.

– Там не осталось людей. Твой учитель прав. Но жить наверху можно.

– Город разрушен, – сказала Гера. – И если выйти туда, заболеешь смертельной болезнью.

– Скорее заболеешь здесь, – возразил Крони. – В норе. Посмотри на себя. Там лес, солнце, ветер, деревья, озера, и эти слова ничего тебе не говорят?

– Почему? – сказала Гера. – Я знаю слово «озеро», и слово «ветер», и слово «лес». И слово «солнце». Эти слова я слышала. Ведь говорят же: яркий, как солнце. И говорят: густой, как лес.

– А что значит – густой, как лес?

– Это значит – очень тесный, – сказала Гера.

– Слова потеряли свое значение. Но у слов память длиннее, чем у людей. Так слушай: солнце – это раскаленный шар, вокруг которого вращается все – и ты, и я, и наш город, и Город Наверху. Лес – это когда рядами стоят деревья. Озеро – это столько воды, что предметы на том берегу еле можно различить. А ветер – это такая масса воздуха, что она может сбить человека с ног и сорвать крышу с дома. Ветер несет с собой небесный дождь…

И Крони понял, что куда лучше смог бы объяснить это на другом языке. В его родном и на самом деле не хватало слов. А те, что были, изменили свой смысл.

– А кто же дал тебе одежду?

– Люди. Но другие люди. Они прилетели сюда со своей Земли, потому что думали, что здесь никто не живет.

– Они захватили Город Наверху?

Беспокойство, которое прозвучало в голосе Геры, было абстрактным. Она как будто слушала увлекательную сказку, действие которой никак ее не касалось. В ней говорилось о людях, что прилетели откуда-то. Наверно, на крыльях, как летучие мыши. Летучие мыши редки в подземном городе, но у отца в кабинете есть одна, высушенная. Крони побывал в сказке и вернулся, как сказочный герой, переродившийся в Огненной Бездне и ставший прекрасным директором.

– Им не нужен наш город, – сказал Крони. – У них есть свой. Они ищут старые вещи. Потому что им нужно знание. Они хотели узнать, какими мы были и что случилось с нами.

– Им нас жалко?

– Гера, ты не веришь мне?

– Я стараюсь. Продолжай.

– Они готовы нам помочь выйти наружу, жить, как положено людям. Как мы жили когда-то. И они поделятся с нами своими знаниями и помогут. Я верю им.

– А зачем они это сделают? Зачем мы им?

– Потому что они хотят нам помочь.

Порой труднее растолковать очевидное. То, что у самого тебя не вызывает сомнений.

– Но что мы дадим им взамен?

– Ничего, – сказал Крони.

Гера склонила голову с видом умудренной жизнью старухи. Трубарь оставался ребенком. Все простые похожи на детей. Они доверчивы и непостоянны.

– Они ждут, пока я поговорю с тобой и с твоим братом и найду инженера Рази.

– Почему они не пришли сами?

– Потому что сначала должен прийти я. Ведь люди испугаются, если увидят чужих.

– А они страшные?

– Нет, они такие же. Среди них есть девушка, похожая на тебя.

– И как ее зовут?

– Ее зовут Наташа.

– Наташа, – с трудом выговорила слово Гера. – Некрасивое имя.

– Нет, – сказал он. – Очень красивое имя.

Это имя услышал Такаси, сидевший в темном туннеле верхнего яруса, у заваленного лифтового колодца. Он непроизвольно улыбнулся, потому что ему тоже нравилось это имя.

Анита, стоявшая наверху, под импровизированным тентом, тоже улыбнулась, потому что уловила неприязнь в голосе Геры, которую не отметил динамик электронного мозга, тщательно, но без интонаций переводивший диалог трубаря с Герой. А Станчо, чинивший экскаватор, который должен был расширить лаз, но сломался, громко засмеялся и сказал:

– Наташа, меняй имя. Красивое имя Снежана. Тебе нравится?

– Нет, – сказала Наташа, – это тебе нравится.

– Конечно, – сказал Станчо. – Я с ней знаком. Она моя невеста.

– Иди к моему отцу, – сказала наконец Гера. – Он старый человек, и он скажет, что тебе делать.

– Ты не веришь в то, что наверху.

– Я хотела бы верить. Может, ты и прав. Вот переговорная трубка. Вызови отца.

– А ты уверена, что он согласится, чтобы люди вышли наверх?

– Все?

– Конечно, все.

– И те, кто внизу? И шахтеры, и ткачи, и трубари?

– Ну конечно же, им хуже, чем прочим.

– А кто будет работать?

– Мы все будем работать. Наверху.

– Не знаю, – сказала Гера. – Наверно, отец не согласится.

– И я так думаю. И он прикажет меня убить.

– Может быть, – сказала Гера. – Я об этом не подумала.

– И ты будешь вызывать отца?

– Нет, – сказала Гера. – Не буду. Я позову брата.

Телевизионный объектив смотрел вперед, и все наверху видели, как Гера поднялась с кресла, чтобы подойти к спрятанной в стенной нише переговорной трубке.