Книга Колдунья, страница 69 – Филиппа Грегори

Элис не искала встреч с Хьюго, да и он больше не звал ее. Они не общались уже очень давно. Она не подстерегала его на лестнице и даже не пыталась поймать его взгляд, когда он сидел с Кэтрин и дамами. Элис выжидала — так речная вода, скованная льдом, ждет прихода весны. С женой Хьюго был галантен, и она, не жалуясь на аппетит и бессонницу, окруженная любовью свекра и дамами, готовыми услужить, так и сияла от удовольствия. Хьюго раз или два проводил ночь в ее постели, но как дамы ни внимали каждому звуку, они не слышали криков боли и наслаждения. В те две ночи Элис до утра просидела у бойниц, глядя на засыпанный снегом пейзаж на другом берегу реки; от холодного ветра, дувшего с болотистых пустошей, она продрогла до костей. Невидящим взором она смотрела на белоснежную пустыню, лицо ее было бледно, глаза широко распахнуты, как у совы. Утром даже Мора не удержалась от возгласа, притронувшись к ее ледяной руке и заметив синие тени у нее под глазами.

К концу марта Хьюго вернулся из очередной прогулки верхом, нашел отца в дамской галерее и попросил позволения навестить друзей в Ньюкасле. Элис замерла и, не отрываясь, уставилась на шитье. Кэтрин с интересом слушала и улыбалась.

— Конечно, ты должен к ним съездить, — вмешалась она. — С нами здесь ничего не случится. С нами твой отец, и Мора с Элис обо мне позаботятся.

Улыбаясь, Хьюго обвел глазами всех присутствующих. Элис почувствовала на себе его взгляд, но головы не подняла.

— Ну вот и хорошо, с чистой совестью съезжу и с легким сердцем вернусь обратно. Ну-ка, дамы, что привезти вам из города?

— Мне нужен шелк, — задумчиво промолвила леди Кэтрин. — А Дэвиду наверняка понадобятся чай и специи.

— Приеду как настоящий коробейник, — пошутил Хьюго. — Элис, а тебе что привезти?

Девушка подняла голову, лицо ее было равнодушным.

— Спасибо, милорд, — холодно произнесла она. — Мне ничего не надо.

Он кивнул. Остальные дамы просили о небольших подарках, цветных шелковых ленточках или пряностях. Хьюго с серьезным видом записал все пожелания и спрятал список под камзол.

— Уезжаю на рассвете, — сообщил он. — Поэтому давайте попрощаемся сейчас. — Он взял руку Кэтрин и поцеловал ее. — Счастливо оставаться, дорогая. Береги себя ради нашего сына и ради меня.

Никто не остался глух к тому, с какой нежностью прозвучали его слова. Элис тихо поднялась с места и покинула комнату. Она постояла за дверью, слушая, как Хьюго прощается с остальными, потом спустилась в коридор между лестницей и входом в круглую башню, где он должен был пройти.

Что-то насвистывая, Хьюго легко сбежал вниз по ступенькам.

— Элис! — воскликнул он, когда девушка выступила из тени. — Как я рад, что ты подождала меня.

Возникла короткая пауза, во время которой Хьюго разглядывал ее окаменевшее лицо.

— Ты уж прости, — искренне сказал он. — Понимаю, тебе будет нелегко в эти дни. Да и мне тоже. Я же вижу, как ты побледнела и похудела в последнее время, и очень из-за этого расстраиваюсь. Мне необходимо сменить обстановку, Элис. Смертельно надоела эта зима, эти долгие вечера, которые я провожу с одними женщинами. Я понимаю, что тебе больно смотреть на Кэтрин. Понимаю, как тебе, должно быть, обидно.

Девушка невольно кивнула.

— Мне надо уехать куда-нибудь подальше, — горячо продолжал Хьюго. — Я разрываюсь между тобой и долгом перед женой, у меня такое чувство, будто меня тащат в разные стороны. Иногда хочется плюнуть на все и куда-нибудь сбежать!

— Тебе повезло — ты свободен, — сухо заметила Элис.

Хьюго улыбнулся.

— Ну не сердись на меня. В поездке у меня будет время на размышления. Когда я вернусь, то поставлю отца перед фактом, что мы с тобой должны иногда бывать вместе. Мы можем подготовиться, найти для тебя уютное местечко где-нибудь поблизости, где я смогу навещать тебя. Я уезжаю, чтобы продумать, как это все организовать. А ты жди.

Элис обернула к нему бледное лицо без тени улыбки.

— Ничего другого не остается, — нехотя отозвалась она. — Мне некуда идти. Я люблю тебя.

От этой фразы он просиял, но на ее лице и в ее голосе не было радости.

— Выходит, я такая же женщина, как и любая другая, — мрачно заключила она. — Ни твои клятвы, ни колдовство не уберегли меня от страданий.

— Любимая… — начал Хьюго, привлекая ее к себе.

Тут дверь наверху открылась, он отпустил ее руку и, ничего не добавив, повернулся и зашагал прочь. Элис смотрела ему вслед, и желание ее было таким острым, что походило на ненависть.

Его не было целый месяц, но каждую неделю он присылал отцу письмо, и именно Элис читала эти испещренные небрежным почерком листки бумаги. Хьюго рассказывал о торговой компании своего друга — «Ван Эсселин и сыновья», о планах друга по расширению дела, о сыне лорда Ньюкасла и о буйных ночах кутежей на берегу моря. Рассказывал он замечательно, и старый лорд вместе с Элис частенько хохотали, когда, например, речь шла о драке, которая закончилась в реке Тайн, или о бродячих музыкантах с пляшущим медведем. Элис живо представляла лицо Хьюго, ей очень хотелось слышать его голос, видеть, как его мрачное лицо вдруг озаряется теплой улыбкой. Она забыла о тех долгих неделях, когда, сгорая от страсти, искала с ним встреч, когда в бессонные ночи следила, как лунный луч медленно ползет по стене. Она забыла кислый вкус неутоленного желания, забыла о похоти, напоминавшей не любовь, а скорее ненависть. Она смеялась вместе с его отцом и невольно думала: «Если бы мы с Хьюго были мужем и женой, нам всегда было бы так весело».

А старый лорд вытирал слезы от смеха, просил прочесть это место еще раз и снова хохотал.

— Ах ты, негодяй! — радовался он. — Ну кто может устоять перед ним? Ну, Элис, разве я не прав?

И Элис кивала, сидя в башенной комнате с отцом своего любимого, прислонившись к спинке его кресла.

— Неотразим, — соглашалась она.

— Ты все еще по нему сохнешь? — спрашивал лорд Хью, цепляя пальцем ее выбившийся локон.

Девушка поворачивала к нему улыбающееся лицо и отвечала:

— Я люблю его, а он любит меня.

Лорд добродушно вздыхал.

— У Хьюго должен быть наследник, — мягко напоминал он.

— Да, конечно, — говорила Элис. — Но мы ведь и так можем любить друг друга.

Старый лорд, который всю жизнь бегал за юбками, распутничал и дрался, пожимал плечами.

— Наверное. Может быть, какое-то время.

Кэтрин тоже получала весточки от мужа. Каждую неделю он справлялся о ее здоровье и сообщал о событиях в Ньюкасле, которые считал достойными ее ушей.

«Я знаю настоящего Хьюго, — как-то подумала Элис, пока миледи читала дамам его письмо. — Мне известно, что он делал в ту ночь на самом деле; это вранье, что они отправились на прогулку под парусом, а вернувшись, рано легли спать. Правду он пишет отцу, понимая, что эти правдивые послания буду читать я. Кэтрин не знает Хьюго так, как знаю я».