Книга Наследство рода Болейн, страница 23 – Филиппа Грегори

— А, это вы, леди Рочфорд. — Морщинистое лицо милорда герцога просто излучает приветливость. — Вы-то мне и нужны.

Я молчу выжидающе.

— Подружились уже с леди Анной, в хороших с ней отношениях?

— Настолько, насколько возможно, — звучит мой осторожный ответ. — Она совсем плохо говорит по-английски, но я стараюсь с ней все время разговаривать, и ей, похоже, это по нраву.

— Доверится она вам, если что?

— Она, верно, сначала поговорит со своими компаньонками из Клеве. Иногда леди Анна задает мне вопросы про Англию. Думаю, она мне доверяет.

Он в раздумье повернулся к окну, постучал кончиком ногтя по желтоватым зубам. Лицо нездорового, землистого цвета, лоб наморщен.

— Возникли кое-какие сложности, — медленно начал он.

Я молча выжидаю.

— Как вы знаете, они умудрились прислать ее сюда без надлежащих документов. Она еще ребенком была помолвлена с Франциском Лотарингским. Королю надлежит убедиться, что помолвка должным образом расторгнута, а иначе он не может на ней жениться.

— Она не может выйти замуж? — притворно изумляюсь я. — И это после того, как брачный договор подписан, а она проехала столько миль? Король же признал ее невестой, и власти Лондона приветствовали как новую королеву.

— Все может случиться, — уклончиво отвечает он.

Конечно, подобный поворот событий нелегко себе даже представить, но кто я такая, чтобы возражать герцогу?

— А кто говорит, что она не может выйти замуж?

— Король опасается, что дело обстоит именно так. Не хочет брать грех на душу.

Молчу, не в силах понять, что же все-таки происходит. И это тот самый король, который сначала женился на жене собственного брата, а потом оставил ее под предлогом того, что их многолетний брак недействителен? И это тот самый король, который послал Анну Болейн на плаху, потому что ему так велел поступить Господь Бог? Такой король не отменит свадьбу только из-за того, что германский посол забыл снабдить невесту еще одним положенным документом. Потом вспомнила, как она его оттолкнула, вспомнила его лицо там, в Рочестере.

— Значит, так оно и есть, она ему не понравилась. Не может простить Рочестер. Теперь придумывает, как бы избавиться от этого брака. Опять утверждает — был предварительный сговор и другая помолвка. — Один взгляд на герцога убеждает меня в том, что я права. Право, смешно, новый поворот в комедии о короле Генрихе. — Она ему не понравилась, и он собирается отослать ее домой.

— Если леди Анна согласится с тем, что предварительный сговор и помолвка существовали, она сможет отправиться домой с полным почетом, а король снова будет свободен, — тихо и вкрадчиво произносит герцог.

— Но он ей понравился. Более или менее. Не может же она просто возвратиться домой! Вернуться в Клеве негодным товаром, вместо того чтобы стать королевой Англии! Она никогда на такое не пойдет. Да кто потом на ней женится, если король от нее откажется? Ее жизнь будет кончена.

— Тогда пусть убедит всех — предварительного сговора не было.

— А он был?

— Скорее всего, нет, — пожимает плечами дядюшка.

Что на это ответишь?

— А как можно освободиться от того, чего и в помине не было?

Отвечает усмешкой:

— Пусть этим немцы занимаются. А ее можно отослать домой и против воли, если будет слишком несговорчивой.

— Даже король не может силой выдворить ее из страны.

— Зато ее можно поймать в ловушку — пусть сама признается в этой давнишней помолвке. — Голос герцога шелестит еле слышно, словно шелк. — Что, если она сама скажет, что ей нельзя выйти замуж?

Я киваю, нетрудно догадаться, какой от меня хотят услуги.

— Король будет бесконечно признателен тому, кто ему сообщит — она сама во всем призналась. Женщина, которая добьется такого признания, заслужит от короля самых высоких почестей. И от меня, конечно.

— Всегда к вашим услугам, милорд, — стараюсь немного протянуть с ответом. — Но не могу же я заставить ее солгать. Зная, что к браку нет препятствий, надо быть совсем безумной, чтобы сделать подобное признание! Если я примусь утверждать, что она во всем призналась, она меня без труда опровергнет. — Я говорю, а мне становится все страшнее и страшнее. — Милорд, я надеюсь, ее ни в чем не обвиняют?

— А в чем ее можно обвинить?

— В каком-нибудь преступлении. — Теперь я уже заметно разволновалась.

— Например, в государственной измене?

Мой кивок заменяет звуки, которые не идут из пересохшего горла. Как бы мне хотелось никогда в жизни больше не слышать этих слов! От них прямая дорога в Тауэр и на эшафот. Они уже отобрали у меня любимого, перевернули всю мою жизнь.

— О какой измене может идти речь? — спрашивает он таким спокойным тоном, словно мы не в том страшном мире, где каждое слово может обернуться государственной изменой.

— Законы так быстро меняются, что даже полная невиновность ныне никого не защищает.

— Сейчас, во всяком случае, леди Анну обвинять не в чем. — Герцог резко качает головой. — Король Франции как раз в данную минуту принимает у себя в Париже императора Священной Римской империи. Пока мы тут разговоры разговариваем, они плетут против нас заговоры. Нет, нам никак нельзя ссориться с Клеве. Нам просто необходим союз с протестантскими властителями, а не то окажемся в полном одиночестве лицом к лицу с Испанией и Францией. А если еще и английские паписты снова поднимут голову, нам конец. Остается ей только самой признаться, что была помолвлена с другим, и отправляться домой подобру-поздорову. Так мы и от нее избавимся, и союз сохраним. А не то придется заманить ее в ловушку и вырвать признание. Коли будет упорствовать и настаивать на браке, Генрих вынужден будет жениться.

— И не важно, нравится ему это или нет?

— Даже если ему ненавистен этот брак, даже если он ненавидит того, кто все это устроил, даже если она сама ему ненавистна.

Я храню молчание.

— Если он женится против воли, то найдет способ от нее избавиться, не сейчас, так потом. — Я просто думаю вслух.

Герцог не отвечает ни да ни нет, но тяжелые веки на мгновение закрывают темные глаза.

— Будущее никто не в силах предвидеть.

— Ей каждый день будет угрожать немалая опасность. — Такое предположение напрашивается само собой. — Если король решит от нее отделаться, он легко убедит себя, что именно в этом и состоит Божья воля.

— Обычно Божья воля именно так и проявляется, — с усмешкой, похожей на волчий оскал, отвечает герцог.

— Он уж найдет преступление, в котором она будет виновна. — Ужасно не хочется произносить вслух слово «измена».

— Если ты о ней так беспокоишься, лучше убеди ее уехать отсюда подобру-поздорову, — звучит тихое напутствие.