Книга Золотые костры, страница 117 – Алексей Пехов

Чезаре заржал, и Филипп, поддерживая наемника, улыбнулся.

— Есть причина для смеха? — нахмурился я.

— Небольшая. — Аптекарь понизил голос. — Мы с Вальтером придумали и осуществили грандиозную аферу, сочинив, что ангел снизошел в этот город.

— И прошло, черт меня дери! — хлопнул ладонью по столу кондотьер. — Случилось чудо!

— Святотатцы, — со смирением покачал головой каноник. — Надеюсь, Господь поймет, что не ради зла мы это сделали, и простит нас.

— То есть люди, что сидят на улицах и пытаются попасть в город, прошли сотни лиг ради несуществующего чуда? Да, смешно. Как вы это устроили?

Вальтер скромно развел руками:

— Немного нейтральной магии, которую не сразу определят клирики, немного алхимических смесей Филиппа, один слепой ребенок и умение распространять слухи. Вот рецепт божественного чуда в наши дни.

— Вы затеяли это, чтобы выманить Урбана, так как Крусо под его покровительством, и он не мог проигнорировать такое событие и не приехать сюда.

— Ты правильно понимаешь.

Да что уж тут понимать? И идиоту ясно.

— Значит, вы все спланировали давно. Еще до того, как поняли, что с коллекционера камень не получить.

— Резервный вариант. Одно ровным счетом не мешало другому, и, как видишь, я оказался прав. Если бы ты не появился, мы справились бы без тебя. Просто все стало бы гораздо сложнее. Когда начнется богослужение, лучшие места будут отданы почетным жителям города и благородным, остальным придется довольствоваться лицезрением чужих спин — кардинальская охрана не имеет привычки пускать кого ни попадя. Перстень — мой пропуск на самый верх. Человеку с колдовским даром тяжело проходить через строй клириков, в отличие от обычной стражи. А твое кольцо мне в этом поможет. И когда я заберу камень, то развею волшебство — след ангела в камне исчезнет, и святошам, право, еще долго будет чем заняться. Пока они хватятся пропажи, мы будем уже далеко.

С толку он меня не сбил. Я видел, он недоговаривает, и знал, что именно. Пропажа «чуда», быть может, на какое-то время отодвинет обнаружение внезапного исчезновения камня кардинала, но и только. Все равно начнут искать и рыть. Ибо священники не настолько кретины, чтобы не почувствовать остатки чужой магии. А значит, имеется лишь один способ замести следы — убить всех причастных.

Тех, кто пропустит его к кардиналу. Тех, кто увидит его. Ну и меня заодно.

Я знал, что Вальтер опасен, но не думал, что настолько. Его хладнокровие, бесстыдство и умение манипулировать людьми были потрясающими. Именно сейчас я окончательно утвердился в мысли, что колдуна следует убить сразу, как только представится такая возможность, неважно, какие цели он преследует. Этот человек пройдет по головам и уничтожит всех.

Он ведет свою игру, но вмешивает в нее Братство. Если я помогу ему, если у него все получится, клирики будут злы. Да нет. Что там! Они будут в ярости. И пойдут по ложному следу, который приведет их в Арденау.

Но сказал я совсем иное:

— Я помогу вам.

Я увидел, как они оживились. Все, кроме Кристины, в глазах которой читалось сомнение.

— На нескольких условиях.

— Назови их, — предложила моя бывшая напарница.

— Если он хочет получить кольцо, то пусть вернет то, что снял с моего пальца в Латке.

Вальтер покачал головой:

— Извини, ван Нормайенн, но это невозможно. Я сразу же его уничтожил — работа ведьмы, и оно могло навести ее на нас. Вижу, что сейчас у тебя такое же. Быть может, я как-то могу компенсировать твою потерю?

Да. Распахнуть окно и сигануть головой вниз.

— Забудем. — Скрепя сердце я отказался от своей мечты. — Далее. Я иду с тобой.

— Зачем тебе рисковать?

Чтобы ты не убил меня сразу после того, как возьмешь желаемое.

— Потому что, если кто-то из вас представится мной, я не собираюсь потом расхлебывать его ошибки.

— Что-нибудь еще?

— Никакой крови.

— Ну, разумеется. — Он сказал это так честно, что даже я бы поверил ему, если бы не знал колдуна слишком хорошо и не побывал в застенках замка Латка.

— Тогда нет проблем. Час поздний, господа. С вашего позволения, я отправлюсь домой.

— Ты легко согласился, ван Нормайенн. Я думал, придется убеждать тебя до утра.

Я заметил легкую усмешку кондотьера. Интересно, как они планировали меня убеждать?

— Ты мне все еще не нравишься, колдун. Как и все, что происходит. Но я это делаю только ради нее. Запомни это.

— Весомый аргумент, — кивнул он. — И я в него верю. Увидимся завтра, ван Нормайенн.

— Я провожу, — вызвалась Кристина.

Мы вместе спустились на первый этаж и, не сговариваясь, вышли на улицу.

— Еще не поздно уехать. Прямо сейчас, — вновь предложил я.

Она избегала смотреть на меня и отрицательно покачала головой:

— Я потеряла свой кинжал. И что самое ужасное — ничуть не жалею. Я больше не страж, Людвиг. Мне некуда возвращаться.

— Пропажа оружия не лишает тебя дара. Даже без него ты — страж.

Она неожиданно прислонилась лбом к моей груди:

— Я устала, Синеглазый. Устала быть стражем, устала оправдывать ожидания Мириам, устала спасать Братство, отчитываться перед магистрами, враждовать с законниками и вычищать все те горы дерьма, что оставляют люди после своей смерти, не желая отправляться в чистилище. Все мое существование, сколько я себя помню, посвящено именно этому. Знаешь, чего я хочу? Покоя. Сбежать далеко-далеко, туда, где нет темных душ и людей с проклятием дара, магии, и оставить все за спиной, жить своей маленькой жизнью, писать музыку и растить детей. Но самое страшное в этом то, что мои желания ничего не значат. В меня вбили то же самое, что и в тебя, — спасать людей и защищать Братство. Темный кузнец — самое опасное, с чем мы сталкивались. Я обязана разобраться с ним.

Было обидно, что мы понимаем защиту Братства совершенно по-разному. Она намерена подставить его, чтобы потом пытаться спасти то, что уже будет уничтожено. Я готов предать ее надежды, чтобы школа в Арденау существовала и дальше.

— Что же. Это твой выбор, — с сожалением сказал я ей.

— Постой! — Она схватила меня за руку. — Тебе не обязательно участвовать. Правда. Просто дай нам кольцо и уходи. Мы что-нибудь придумаем.

— Я должен что-то еще знать?

Она сделала шаг назад:

— Могу говорить только за себя. Не понимаю, как при огромном стечении народа и клириках можно украсть вещь у кардинала… И боюсь за твою жизнь. Возможно, я ошибаюсь, но сказать об этом — правильно, и ты должен быть в курсе моих размышлений.