Онлайн книга «Дрейк»
|
Вдохнув уютный запах собственного дома, в котором хотелось, но невозможно было задержаться, я перевела взгляд на фотографию. Синхронные щелчки затворов послышались вокруг раньше, чем я успела открыть глаза. – Спокойно! – взревел знакомый голос. – Всем убрать оружие! Оказывается, это неприятно, когда на тебя смотрят черные круглые безжизненные глазки стволов. В количестве шести штук. Мама…. Желудок скрутился в каменный узел. Прищуренные мужские глаза за прозрачными антиосколочными масками, бронежилеты, громоздкие перчатки, сжимающие приклады. Эльконто быстро разомкнул круг из одетых в черно-серый камуфляж солдатов и заголосил: – Какие люди! Господа, это наш агент! Запомнить раз и навсегда и больше никогда не наставлять оружия. Черные глазки по его команде потупились в пол. Дышать стало легче, создалась иллюзия, что мое тело стало гораздо целее, чем было, ведь его только что не продырявили во всех тех местах, куда смотрели прицелы. Ф-ф-у-у-у-х. Нервы тут же сделались ни к черту, захотелось присесть. – Всем выйти, у меня важный разговор с коллегой! Слаженный топот тяжелых ботинок по направлению к двери, шуршание жестких рукавов, едва уловимый от одежды запах гари и дыма. Когда все вышли, Дэйн закрыл дверь и махнул рукой на ближайшие кресло, стоявшее у пульта с миллионом больших и маленьких кнопок различной формы. Дав отдых ослабнувшим ногам, я огляделась вокруг. Полутемный штаб был довольно большим. На одной из стен висела огромная карта, по-видимому, всего Уровня – прорисовка местности потрясала детальностью. Под картой находился стол с бумагами, длинными линейками, указками и пишущими принадлежностями, несколько стульев по его бокам, коробки и ящики, на одном из которых темной металлической поверхностью поблескивала винтовка. Но главной достопримечательностью кабинета оказался огромный, как у космического крейсера, пульт управления и широкое от края пульта и до самого потолка окно, за которым висело низкое, непривычно-темное небо. Дэйн, как и раньше, был одет во все черное: длинный плащ, джинсы, нательная водолазка, высокие ботинки. Колечко в ухе, заплетенная косичка сзади. Усевшись в соседнее кресло и сложив ногу на ногу, он с интересом уставился на меня. На свет была поспешно извлечена карта памяти. – Дрейк просил тебе передать вот это. Эльконто одобрительно крякнул и протянул руку. Кладя крохотный кусок пластика на его ладонь, я невольно вспомнила Гулливера и лилипутов. Одним из последних сейчас чувствовала себя я. Большой он все-таки, командующий штабом… – Это очень вовремя. Но неужто это все? А пачку печенья, чтобы чаю вместе попить? Я невольно улыбнулась. – Печенья пока нет. За окном в отдалении что-то грохнуло – невидимая волна шевельнула стены и ударилась в окно. Я вздрогнула и посмотрела на улицу. Почти везде, насколько хватало глаз, черные камни, огрызки строений, пустота и дым на горизонте. – Что это? – Война, – Дэйн спокойно переложил длинные ноги в ботинках прямо на край пульта. – Всегда война? – Всегда. – Зачем? Он не ответил. Грохнуло еще раз, на этот раз ближе. Мне показалось, что стены заходили ходуном. – Ой…. Эльконто подмигнул. – Эта берлога могла бы пережить атомный взрыв. Слава Богу, мы играем оружием попроще, так что бояться нечего. Стекло не развалится, даже если в него прилетит ракета. Хотя сюда редко кто доходит живым… Продолжая вглядываться в хмурый пейзаж, я содрогнулась. Это место точно не мой рай. Ни куста, ни дерева, только камни и дым. Здесь постоянно кто-то умирал – ощущение смерти было густо разлито в воздухе. Нехорошее место, злое, враждебное. – Я, пожалуй, пойду. – Не хочешь скрасить старику минуту? Вот всегда так! Хотя тебя, наверное, Дрейк по полной грузит…. Чаю-то все-таки, может, попьешь? Он указал на стоящий в углу чайник – потертый и темный. – Нет, спасибо. – Ну, тогда прямо не знаю, чем тебя еще задержать. Кстати, я забыл твое имя. – Бернарда. – Точно. Пятерня взъерошила платиновый ежик; бусины на конце косички звякнули. – Кто ее тебе плетет каждое утро? – все-таки спросила я. Не сдержала любопытства. – Да когда как, – ухмыльнулся Дэйн. – Но вообще вакансия свободная. Хочешь занять? Я смутилась и ушла от ответа: – Мне пора. – Спасибо за флэшку. Заходи, как будет время. С женщинами здесь беда. Он отсалютовал указательным пальцем и улыбнулся – большой начальник грозного Уровня, с извечной на лице маской пошловатого «котяры», которая нет-нет да пропускала на поверхность таящееся в глазах одиночество. * * * Это была та же суббота. Та самая, утром которой я забрала и перенесла в Нордейл Мишу. Еще минуту назад, по местному времени, он сидел во дворе детского интерната с привязанной к хвосту веревкой, ожидающий, возможно, самого худшего события в жизни. А минуту спустя и целую прожитую жизнь я стаяла у окна бывшей спальни, наблюдая за тем, как на жухлую траву ложится белая крупа. Снег здесь еще не укрыл землю. Но уже скоро. Оглядываться не хотелось. Спальня была вроде той же… и какой-то другой. Пустой и заброшенной. Для меня она стала бывшей, для мамы продолжала оставаться настоящей. В какой-то момент я осознала, что ощущение «чужести» распространилось не только на собственную квартиру, но и на мир вокруг. Двор, знакомые дорожки, мусорные баки, песочница, стоящая рядом железная горка – все это было настолько же знакомым, насколько и неродным, будто бутафорские декорации из просмотренного вчера вечером фильма. Отсидел киноленту, вышел из зала и забыл все, что видел. В спину усмехался и давил укоризненный, сквозящий в каждом движении мира взгляд: «Вернулась? Давай-давай, проваливай…. У нас тут забот хватает, нечего притворяться, что тебе интересно…» Я раздраженно передернула плечами. Он был прав – мне было неинтересно. Я любила мать, но больше не хотела вникать в здешние проблемы, заботы и разговоры. Не хотела залипать в эту паутину, не хотела быть поглощенной бытом. Хотела просто сделать то, что должна была, и уйти. «Иди-иди…» – полный равнодушия ответ. Пустая спальня, смотрящий в сторону экран монитора, отвернувшаяся к окну фиалка. Скрипнула половица в коридоре, потом щелкнула задвижка в туалете. |