Онлайн книга «Бернарда»
|
Почему это осталось во мне, не ушло, не растворилось, не рассеялось, как другие воспоминания? Что-то осталось незавершенным… Вокруг затрепетала разбуженная вспыхнувшими эмоциями сила. Сияние за спиной перестало привлекать: я еще успею в настоящий дом, но туда я приду позже. Мне что-то нужно срочно закончить. Но что? И какой из этих миров – нужный? Как найти? Как выбрать? Где он? * * * Они пришли в Реактор сутки спустя, собрались всем составом практически молча: необходимость поговорить с Начальником повисла тяжелым мечом над каждым. Хотя, о чем говорить? Извиниться за то, чего не изменить и не исправить? Может быть, хотя бы рассказать, облегчить душу или принять в лицо заслуженный укор? Нельзя просто забыть, нельзя не отдать последнюю дань, нельзя не попрощаться. С ней. Но кабинет Начальника оказался пуст. Канн, одетый во все черное, качнул головой в сторону коридора. Оставался Сиблинг. К нему в кабинет вошли не спрашивая разрешения. – Нам бы увидеться с Дрейком. Джон, оторвавшись от навалившихся на плечи забот, взглянул сначала на Канна, затем обвел хмурым взглядом остальных – мрачных, как туча, молчаливых, придавленных чувством вины. Хорошие люди и отличные бойцы – он не винил их за случившееся. Просто иногда карты ложатся не «за», а «вопреки». Джон знал это так же хорошо, как и Дрейк. – Нет. – По какой причине ты отказываешь нам? – угрюмо спросил Рен. Молчаливо ждали ответа и остальные: ссутуливший широкие плечи Дэйн, не побрившийся с утра Мак, с залегшими под глазами тенями Халк, упрямо сжавший губы Дэлл, смотрящий исподлобья Баал, Хантер, Лагерфельд, Логан… все они застыли напротив с мрачным выражением на лицах. Джон сложил руки на груди и какое-то время молчал. – Дрейк занят. Он в лаборатории. – Тогда… – Лагерфельд сглотнул (слова давались сложно), – …мы могли бы попрощаться с Бернардой? И снова Сиблинг покачал головой. – Нет. – Почему? – сдерживая негодование, спросил Баал. – Мы имеем право попрощаться… – Она тоже в лаборатории. Светлые брови Дэйна удивленно приподнялись. – Что он там делает с ней? Ты же сказал, что… Эльконто не хотел повторять слово «умерла», которое каждый раз будто раскаленным прутом прижигало уставшее от боли сердце. – Да, она умерла. И я не знаю, что он там делает, – медленно выговорил утомившийся за последние сутки Джон, в глазах его застыло странное выражение. – Видит Бог, я не знаю. Но я точно знаю, что Дрейк приказал не отвлекать его ни при каких условиях. Поэтому вам лучше уйти. Что бы он там ни пытался сделать, лучше сейчас не приближаться к тем дверям. И, заметив промелькнувший на лицах отряда слабый луч надежды, покачал головой. – Я бы не рассчитывал на чудо. Не надо. Дрейк не в себе… просто оставьте его наедине пока. И помолитесь, чтобы, когда он выйдет оттуда, мир не рухнул. Джон достал из пачки сигарету, прикурил, бросил зажигалку на стол и отвернулся к окну. Непривычно нервный. Даже растерянный. И это пугало. Они уходили еще более подавленные, чем пришли сюда, с ощущением того, что мир сдвинулся. И проблема была куда шире, чем гибель одного единственного человека – содрогнулась основополагающая ось, и накренилось все, что прилегало к ней. Десять человек покинули кабинет с неосязаемым чувством, что наблюдают невидимое, но неотвратимое начало конца. Какое-то время Баал шел по коридору следом за остальными, но потом вдруг развернулся и направился назад. Толкнул дверь и вошел в кабинет, где под потолком сизыми слоями плавал сигаретный дым. – Джон! Тот повернулся; зашуршала серебристая куртка, в серо-зеленых глазах застыло, как тина на поверхности пруда, непонятное тоскливое выражение. – Да? – А Уровень «F», что случилось с ним? – Его больше нет. – Как нет? Совсем? – Да, совсем. Дрейк уничтожил его. Полностью, – не дожидаясь очевидных вопросов, Сиблинг добавил: – Андариэль, Ирэна и другие, кто еще был жив, погибли. Уровень был дематериализован. – Что это значит? Сиблинг помолчал. Затянулся, выпустил дым, глядя куда-то вдаль. – Это страшная смерть даже для неодушевленных объектов, Баал. И еще страшнее для живых. Это то, когда пространство распадается на части перед твоими глазами, включая твое тело и сознание. Это больно. Даже больше, чем больно: это короткий ад перед тем, как сгинуть навсегда без права на… Это сложно очень. Я не буду вдаваться в детали. Регносцирос застыл, не в силах разобраться, является ли его ответное чувство на эти слова сожалением или же удовлетворением. Да, когда-то он любил инженера-генетика Ирэну Валий, даже не ее, а скорее свою мечту, любил то, какой Ирэна могла бы быть, но никогда не стала. Он любил иллюзорный, созданный собственным воображением фантом, который теперь погиб вместе с физической оболочкой. Нет, он погиб раньше, гораздо раньше, развенчался в тот вечер, когда Бернарда извлекла из его тела душевную боль, навеянную ложными иллюзиями и желанием видеть то, чего не было на самом деле. Наверное, Ирэна не заслужила подобную смерть, но после всего что произошло, Баал не мог думать о ней. Теперь он думал о той, которая погибла, оставила свою жизнь на несуществующем более Уровне «F». – А как же информация, ведь Дрейк хотел получить её? Они провели множество исследований, которые могли пригодиться. Джон покачал головой, будто говоря «я тоже об этом не раз задумывался». – Дрейк впервые нарушил правило, созданное им самим. И я не могу сказать тебе, что это значит или к чему приведет. А теперь иди. Я должен работать. В стеклянной пепельнице мелко дрожащими пальцами был безжалостно затушен дымящийся окурок. * * * Он много о чем вспоминал за последние часы. Как она дрожала перед ним, сидя на стуле, привезенная Маком в Реактор – случайно обнаружившая в себе скрытые способности девчонка из другого мира с большими серыми глазами. Как сидела на крыше, глядя на небоскребы и освещенная солнцем, пытаясь перебороть робость и рассказать правдивую историю о первом в жизни совершенном перемещении. Как удивилась и возликовала, когда он, вместо того чтобы прогнать, пригласил ее на работу. Как выбирала дом, радовалась ему, а после делала первые шаги, постигая искусство сохранения внутреннего баланса. Как училась приходить в гармонию с внутренним я, как сопротивлялась прыжку в непривлекательное место с фотографии – заброшенное строение, окруженное осколками битых камней, где на подоконнике лежал оставленный им белый конверт. Межуровневое пространство. Дрейк осторожно сместил руки ниже и посмотрел на лицо с идеально ровной кожей, новой, восстановленной благодаря его усилиям коже. Сложнее всего было с мозгом, но он справился; теперь все молекулы застыли в ожидании сигнала – первого электрического импульса, способного пробудить. |