Онлайн книга «Бернарда»
|
Но уже не мог ждать дольше… – читалось в его глазах. – Ты не нарушил. Ты вообще ничего не можешь нарушить. Он посмотрел на мои старые ботинки, на выцветший пуховик, на озябшие пальцы, спрятанные в рукава, а когда взгляд его вернулся к лицу, я вновь забыла, как нужно дышать. Так тепло и нежно умел смотреть только он. А в глазах – раскаяние, горечь, облегчение, благодарность, тоска, любовь… – Я пришел для того, чтобы пригласить тебя обратно в наш мир. Я знаю, что у тебя теперь связаны с этим местом не очень хорошие воспоминания, но… ребята скучают (и я скучаю…). Было бы здорово, если бы они смогли увидеть тебя. Он говорил, а я смотрела на его лицо, вспоминая запретный вкус притягательных губ, и думала о том, как медленно, пуговица за пуговицей, расстегивала бы это пальто. Я теперь могла, могла коснуться его щеки, шеи, волос, рубашки… обнаженной груди. Это было невероятно – знать, что я могу дотронуться до него, если захочу. – Они до сих пор винят себя… Жаль, что так. Нужно будет сказать, что я не виню… – … Еще я подумал, может быть, ты согласишься… Я много на что соглашусь. – … пойти со мной в ресторан, я рассказал бы тебе то, что узнал о твоих Фуриях… Потом. Ты мне все расскажешь потом. Дрейк будто почувствовал липкое и совершенно отвлеченное от темы течение моих мыслей и неожиданно шагнул к лавочке. Моя спина моментально вжалась в деревянные доски, а его руки уперлись в обе стороны у моих плеч, губы склонились прямо к уху. Аромат его кожи и парфюма ударил в самый центр мозга, отвечающий за возбуждение, волоски на затылке привычно встали дыбом – то была лишь рефлекторная реакция, прежняя память, но более не необходимость. – И еще… я хочу, чтобы ты знала одну вещь… Он был слишком близко. Сильный, горячий, дурманящий. – Какую… – губы не слушались, кровь хлынула куда-то вниз по телу и теперь своевольно циркулировала внизу живота, жалуясь на присутствие трусиков. – Я не буду говорить если … Когда ты вернешься… Всего лишь миллиметр, и я коснусь его щеки, потрусь о щетину, почувствую ее тепло. Боже, как сладко. – Что случится, когда я вернусь? Я не удержалась, едва заметно потерлась о его щеку, о краешек губ, закрыла глаза, упиваясь близостью. Он шумно втянул воздух. Казалось, в местах касания, кожа гудит, пропуская через себя разряды. Странное ощущение, но очень приятное… чертовски приятное. Дрейк качнулся назад, теперь его лицо было точно над моим, отнял руку от лавочки и погладил пальцами мой подбородок. Мягко, неторопливо, наслаждаясь каждым мгновеньем. Глаза смотрели прямо в душу, в женскую сущность, а губы почти касались моих. Еще бы чуть-чуть… еще немного… но он держал эту дистанцию, не позволяя мне сократить ее. Ну, пожалуйста… – Я жду тебя. Возвращайся. Ты все увидишь сама. Нам будет о чем поговорить. И не только… И он отступил от лавочки, выпрямился и едва не заставил меня взвыть от разочарования. О, да! Это было очень даже в стиле Дрейка, разогреть так, чтобы впору было облезть от желания, а потом прервать едва начавшийся физический контакт. Я была готова его убить. Кожа на моем лице горела, касающаяся лавки промежность пульсировала будто кровь через нее прокачивал насос, а Дрейк стоял и мягко улыбался. Только глаза сохраняли серьезность. Я хочу быть с тобой. Полноценно. Ты знаешь, о чем я… С Дрейком не могло быть иначе. Или все или ничего. Ничего у нас уже было, теперь же настало время «всего». И видит Бог, это было именно тем, чего я желала больше всего. Я медленно вдохнула, стараясь успокоиться. По аллее проскрипела ботинками пара – мужчина и женщина, одетые в дубленки. Посмотрев на Начальника, я вновь поразилась глубине его глаз и тому ожиданию, что застыло в них. Бог, пришедший к Богине. В иных случаях он мог требовать, давить, воздействовать силой, но в этом был вынужден терпеливо просить о благосклонности, преклонив колено. Зверь, со сдавившим горло ошейником – ни рвануть, ни кинуться вперед, ни проявить характер. Только терпение и надежда. Какие, должно быть, непривычные для него чувства. – Я приду завтра. Сегодня хочу провести ночь дома. – Как же трудно дались мне эти слова; тело вовсе не жаждало одиночества в холодной постели. Но хотелось еще немного подумать. Собраться с мыслями. – Конечно, – легко согласился он; лишь в глазах тлел огонек. – Я буду ждать. Как скажешь. Без торопливости. Я все сделаю медленно и очень нежно… Я моментально вспыхнула вновь, прочитав это в его взгляде. – До завтра. Он кивнул, развернулся и исчез, оставив меня сидеть в одиночестве. Лавочка, сквер, собачий холод и палящий жар внутри. Так могло быть только после визита Дрейка. Только он мог заставить ненакрашенную, растрепанную девушку в старенькой одежде почувствовать себя сияющей Королевой, дорогой куртизанкой и… неизлечимой нимфоманкой. Боже, куда только подевалась вся моя апатия и отчужденность от мира? Теперь я знала точно – я не просто жива. Я очень жива. Совершенно. * * * Ужин дома. С мамой. Я могла позволить себе такую роскошь, потому что слишком давно этого не делала. Как просто и как уютно. Толченая картошка, малосольные огурцы, котлеты, масло, хлеб… Не изысканные деликатесы Клэр, но все знакомое, домашнее. От маринада я отказалась, от сала тоже. А мама все хлопотала и хлопотала. Отчим к этому моменту уже поужинал и теперь читал газеты, сидя в кресле перед телевизором. – Ты не ходила сегодня на работу? Сумку не взяла, да и оделась во все старое. – Нет. Я уволилась. Мать на секунду застыла возле раковины, потом поставила в нее грязную кастрюлю, которую собиралась помыть, и растерянно повернулась ко мне. – Ну,… может, давно пора было? Ты и раньше была не в восторге, платили там мало. Ты только не переживай, слышишь? – она приняла отстраненное выражение на моем лице за скрытую грусть – Мы выберемся, дочь. Выберемся. Все будет хорошо. – Конечно, будет, мам. Будет. Я на самом деле не переживала. Я уже знала, как поступлю с мамой – я расскажу ей правду, только не сейчас, немного позже. Обладая новыми силами, я легко могла обойти запрет на молчание, к тому же знала, что Дрейк не будет против. И мама поймет и поверит, я найду способ объяснить. Но все это случиться позже. Голова звенела от усталости, мысли путались, наверное, сказывался затянувшийся психологический шок. – Пей чай. Свеженький, какой-то новый сегодня купила. Может, хороший… Квадратное сухое печенье, зефир в шоколаде, конфеты «Белочка», кружка с отколотым ободком. Какие-то вещи должны оставаться привычными. Они – опора под ногами, показатель того, что мир не «сдвинулся». |