Онлайн книга «Смерть дня»
|
– Но выглядит это довольно безобидно. Травы, чары и целительство. Как они могли привести к насилию и убийствам? Как объяснить безумие? Я не хотела пересказывать отчет психиатров, лежащий на моем столе, или путаные записки самоубийц, найденные в Энджел-Гуардиане. – Будре много читала, особенно книги по философии и экологии. Она решила, что Земля будет уничтожена, но прежде она заберет с собой последователей. Будре считала себя ангелом-хранителем преданных ей людей, а здание в Энджел-Гуардиане – отправной точкой. Молчание. – Они ей правда верили? – Не знаю. Не думаю, что Elle целиком полагалась на ораторское искусство. Скорее всего в ход шли наркотики. Снова молчание. – Думаете, они верили настолько, чтобы желать смерти? Я подумала о Катрин. Потом о Гарри. – Не все. – Грешно проповедовать самоубийство, так же как и насильственно удерживать живые души. Хороший переход. – Сестра, вы читали отчет, который я послала по поводу Элизабет Николе? Пауза на том конце провода затянулась. Закончилась она глубоким вздохом. – Да. – Я много прочитала про Або Габаса. Он был уважаемым философом и оратором, его знали по всей Европе, в Африке и Северной Америке из-за борьбы с работорговлей. – Я понимаю. – Они с Эжени Николе плыли во Францию на одном пароходе. Эжени вернулась в Канаду с маленькой дочерью. – Я вздохнула. – Кости не врут, сестра Жюльена. И не судят. Только взглянув на череп Элизабет, я сразу поняла, что она – дитя двух рас. – Это не означает, что она узница. – Нет. Снова молчание. Потом сестра Жюльена медленно заговорила: – Незаконного ребенка в кругу Николе действительно не приняли бы. А черная девочка смешанной расы в то время вообще означала катастрофу. Возможно, Эжени посчитала монастырь самым гуманным выходом из положения. – Да. Но хоть Элизабет и не сама выбрала свою судьбу, это не умаляет ее заслуг. Судя по записям, она проделала героическую работу во время эпидемии оспы, спасла тысячи жизней. Сестра, есть ли у нас святые в Северной Америке, предки которых – азиаты, коренные американцы или африканцы? – Ну, я точно не знаю. В голосе монахини появилось что-то новое. – Какую выдающуюся роль могла бы сыграть Элизабет для тех верующих, которые страдают от притеснений из-за своего неевропейского происхождения. – Да. Да. Мне надо поговорить с отцом Менаром. – Можно вас спросить, сестра? – Bien sur. [46] – Элизабет явилась мне во сне и произнесла строки, которые я никак не могу вспомнить. Когда я спросила, кто она, Элизабет ответила: "Надень наряд, чей черен цвет". – "Отшельница, ты вся – терпенье, Раздумье, самоотреченье! Надень наряд, чей черен цвет, И пускай тебе вослед Струится он волною темной, Окутай столой плечи скромно И низойди ко мне, но так, Чтоб был величествен твой шаг". [47] – Удивительная вещь – человеческий разум, – засмеялась я. – Я читала его много лет назад. – Хотите послушать мое любимое? – Конечно. Прекрасная мысль. * * * Повесив трубку, я взглянула на часы. Пора идти. В машине я то включала, то выключала радио, пыталась разобрать, что дребезжит на приборной доске, и просто барабанила пальцами. Простояла на светофоре в Вудлоне чуть не целую вечность. "Это была твоя идея, Бреннан". Правильно. Но разве у меня все идеи хорошие? Я приехала в аэропорт и сразу же направилась к месту получения багажа. Райан пристраивал сумку на левое плечо. Правая рука висела на перевязи. Двигался он с непривычной осторожностью. Но выглядел неплохо. Очень даже неплохо. Он приехал на лечение. Вот и все. Я помахала ему рукой и позвала. Райан улыбнулся и указал на спортивную сумку, едущую мимо него по кругу. Я кивнула и начала прикидывать, какой ключ перекочует в другую связку. – Всем bonjour. Я легко обняла его, так, как обычно обнимают взятых на поруки. Он отступил, и слишком голубые глаза осмотрели меня с ног до головы. – Ничего прикид. Я надела джинсы и футболку, в которой мой бюст подпрыгивал на ухабах не слишком высоко. – Как долетел? – Стюардесса пожалела меня и пересадила поближе к носу. Еще бы. По пути домой я спросила, как поживают его раны. – Три застряли в ребрах, одна прострелила легкое. Остальные пули предпочли мышцы. Не очень страшно, только крови много потерял. Это самое "не очень страшно" потребовало трехчасовой операции. – Тебе больно? – Только когда дышу. * * * Когда мы добрались до пристройки, я показала Райану комнату для гостей и пошла в кухню за чаем со льдом. Через пару минут он присоединился ко мне во дворике. Сквозь листья магнолии просвечивало солнце, а пересмешника сменил оркестр певчих воробьев. – Ничего прикид, – сказала я, протягивая ему стакан. Райан переоделся в шорты и футболку. Его ноги были цвета непрожаренной трески, вокруг лодыжек болтались спортивные носки. – Зимовал в Ньюфаундленде? – Загар вызывает меланому. – Придется искать тень. Мы уже обсудили события в Энджел-Гуардиане. Сначала в больнице, потом, когда поступило больше сведений, по телефону. Райан дозвонился по мобильному до полицейского поста района Рувиль, пока я соскребала лед с дорожного знака. Когда мы не объявились, диспетчер послал грузовик очистить дорогу для команды следователей. Офицеры обнаружили Райана без сознания, вызвали подкрепление и "скорую". – Значит, твоя сестра больше не лечится космической энергией? – Нет, – улыбнулась я и покачала головой. – Она заехала сюда на пару дней, потом вернулась в Техас. Скоро изобретет еще какой-нибудь способ свернуть себе шею. Мы потягивали чай. |