Книга Тайна Урулгана, страница 43 – Кир Булычев

– Простите, – сказал профессор. – Я не хотел вмешиваться…

– И не следует, – сказал Дуглас с улыбкой, которую считал очаровательной. Но это было дело вкуса. – Каждый должен оставить себе небольшие тайны.

– Тайны? Нужны ли они? Возможны ли? Уже сейчас я знаю о вас больше, чем вы того желаете, – сказал астронавт печально. И в этой печали было нечто заставившее Дугласа согнать с лица улыбку.

– Я хотел бы представить вам тех, кто пришел сюда, – сказал профессор Мюллер, вспоминая о своей роли хозяина.

– Не надо, – ответил пришелец. – Я всех знаю. Я наблюдал за вами, когда вы были там… – Пришелец показал рукой на стену, и на ней снова вспыхнул большой экран, как в синематографе, но цветной и даже объемный. На нем видна была поляна и на краю ее – холмик над могилой Молчуна. – Я слышал все, что вы говорили.

– Это неэтично, – сказал Костик, которому было стыдно за себя и остальное человечество.

– Этично, – ответил астронавт уверенно. – Я нахожусь здесь в беспомощном положении. Я даже не знаю, смогу ли улететь отсюда. Вы мне чужды и непонятны. Вы закрытые.

– У вас там… – спросил Костик, которому пришелец нравился теперь больше, чем раньше, – нет тайн?

– Зачем они человеку?

– Человек хочет тайн, – вдруг сказал японец. В последние минуты его положение, взгляд и даже посадка головы столь разительно изменились, что трудно было угадать в нем покорную тень, следовавшую за Дугласом. – В мозгу его есть ниша, приспособленная для чувства тайны.

– Вы убеждены? – заинтересованно спросил пришелец.

– Все религии, – сказал слуга, – строят свое могущество на простой тайне – тайне смерти. Это главная тайна мироздания.

– Тайн много, – неожиданно поддержал маркиза Мюллер. – Тайна бесконечности Вселенной и ее начала, тайна рождения…

– Разумеется, – согласился астронавт таким голосом, что всем расхотелось далее обсуждать тайны.

Мюллер поморгал и, так как остальные молчали, промолвил:

– Позвольте сказать несколько слов от имени собравшихся здесь жителей Земли.

– Говорите.

– Несмотря на то что встреча наша была не запланирована и произошла до определенной степени случайно, мы счастливы приветствовать здесь от имени человечества первого гостя с неба. Добро пожаловать!

– Спасибо. – Астронавт чуть склонил голову, слушая Мюллера. За его спиной звякнуло – словно пюпитр вызвал его. Не оборачиваясь, астронавт нажал на одну из кнопок, звук пропал, но по потолку комнаты пронеслась светящаяся полоса.

– Мы надеемся, что те прискорбные моменты, которые вам пришлось пережить, – от вашего крушения до гибели Ивана Молчуна, – не отвратят ваш взор от нашей планеты. Люди в принципе хорошие. Все они – божьи создания и как таковые слабы, заблуждаются, грешат, но стремятся к добру. В каждом вы можете отыскать добро. Я убежден в этом.

– Слушайте… – начал было Дуглас, но под обжигающим взглядом своего слуги смешался и замолчал.

– Это Константин Колоколов. Он житель этих мест, учился в Оксфорде, сейчас помогает своему отцу.

– Пожалуй, столь подробные представления мне неинтересны, – сказал астронавт. – Вряд ли мне удастся познакомиться с его отцом.

– Андрей Нехорошев, – сказал Мюллер, показав на студента. – Он здесь находится не по своей воле. Он сослан в Новопятницк за участие в студенческих волнениях.

– Вы задаете мне загадки, – сказал астронавт. – Смысл слов, будто бы понятных, до меня не доходит. Он наказан за то, что волновался. Так?

– Государственный строй и порядки нашего общества, – постарался объяснить астронавту Андрюша, – не всех устраивают. Я принадлежал к тем людям, которые хотели его изменить, чтобы сделать справедливым. Я и мои товарищи по университету говорили об этом вслух. И за это меня послали в отдаленные от городов места.

– Значит ли это, что вы прервали свое обучение? – спросил астронавт.

– Разумеется.

– Но государству это невыгодно.

– Почему?

– Государству нужны специалисты. Государство учит молодых людей для того, чтобы они делали нужные открытия и изготовляли нужные вещи. Зачем же государству наказывать себя, лишаясь специалиста?

– Потому что государство боится, что мы изменим его и построим другое.

– Еще более странно, – сказал астронавт. – Как государство может бояться?

– Боятся люди, которые стоят во главе его.

– Я верю в силу и окончательное торжество прогресса, – вмешался профессор. – Я верю в то, что вы принесете к нам на Землю плоды вашей цивилизации и человек станет богаче, могущественнее, разумнее. И сам мало-помалу достигнет состояния цивилизованного существа.

– Хотелось бы верить… – сказал Костя. – Но пароход был создан Фултоном для того, чтобы перевозить грузы. Ныне же линейные дредноуты, способные одним залпом уничтожить город, встречаются чаще, чем пароходы. Я видел в Петербурге соревнования аэропланов. Пилоты ставили рекорды высоты. А что будет завтра? Можете ли представить себе ужасное зрелище: аэроплан, вооруженный пулеметом «максим», который сможет поливать пулями мирные города? Или цеппелин, который сбросит бомбу на Лондон?

– Цеппелины перевозят почту и пассажиров, – сказал Дуглас наставительно.

– Сегодня – да. Завтра – не знаю.

– Мой юный друг, – сказал профессор, – вы рисуете слишком мрачную картину. Вы начитались романов фантазера Жюля Верна. Аэроплан никогда не сможет стать орудием убийства.

– Я стараюсь глядеть в будущее. Дайте нам ваш корабль, который может летать быстрее любой птицы, дайте его ему, – Костя показал на маркиза, – и он тут же поставит на нем пушку.

– Костя, ты не имеешь оснований! – сказал Мюллер.

– Мой собственный дорогой отец, – отмахнулся от него Костик, – с помощью такого корабля задавит своих конкурентов.

– Туда им и дорога, – сказал Андрюша.

– Вот ты уже и забыл о милосердии. А моя подружка Ниночка начинит его бомбами, чтобы разорвать на куски всех российских губернаторов. Нет, я не верю в прогресс. Я убежден, что и через полвека люди будут убивать друг друга.

– Господа, ваш спор беспредметен, – сказал астронавт. – Вы строите в воображении будущее, не представляя, каким действительно оно может стать, ибо прогресс, как учит нас галактическая история, не поддается воображению. Вам не с чем сравнивать. Я же могу поставить диагноз, так как Земля не уникальна. Приземлившись столь неудачно и не зная в тот момент ничего о вашей планете, я был введен в заблуждение поведением тех первых людей, которые проникли в мой корабль. Когда они помогали мне выйти из анабиоза, я заглянул к ним в сердца, – астронавт чуть склонил голову в сторону Мюллера и Андрюши, – и решил, что Земля куда более развита, куда более гуманна, нежели оказалось на самом деле. Я решил было, что она находится на пороге вступления в галактическое братство. Но последующие события разуверили меня. Буквально сразу мне пришлось стать свидетелем того, как люди убивают друг друга. – Астронавт склонил голову в сторону японца. – Я ощутил вашу злобу и страх. Тогда же, вернувшись в корабль, я включил системы наблюдения и смог обозреть жизнь вашей планеты. На основании этого мой корабль, обладающий мыслительным устройством, которому еще нет названия в ваших языках, сделал прискорбные выводы о будущем вашей цивилизации.