Книга Где властвует любовь, страница 54 – Джулия Куин

Когда Колин вступил в гостиную, у него мелькнула мысль, что день – хоть и пошел не так, как он ожидал, поднявшись с постели нынче утром, – оказывается необыкновенно удачным. Мало того что идея жениться на Пенелопе была в высшей степени разумной, она к тому же была весьма заманчивой, как, свидетельствовала сцена, разыгравшаяся в карете.

Затем, когда он вошел в гостиную, ему показалось, что он попал в наихудший из своих ночных кошмаров.

Потому что мать Пенелопы была не одна. Все до единого Федерингтоны, бывшие и нынешние, собрались там со своими дражайшими половинами.

Это было самое устрашающее собрание людей, какое Колину приходилось видеть. Семья Пенелопы, за исключением Фелисити, к которой он всегда относился с опаской (в самом деле, как можно доверять человеку, который водит дружбу с Гиацинтой?), была…

Колин не смог бы подобрать подходящего слова. Ему не хотелось прибегать к прямым оскорблениям, да и вряд ли существовало определение, способное охарактеризовать это сборище недалеких, чрезвычайно болтливых, назойливых, невыносимо нудных и – учитывая недавнее добавление к семейству в лице Роберта Хаксли – громкоголосых людей.

Поэтому он просто улыбнулся. Своей широкой, дружелюбной и чуточку лукавой улыбкой. Это всегда срабатывало, и сегодняшний день не явился исключением. Федерингтоны заулыбались в ответ и – благодарение Богу – ничего не сказали.

По крайней мере, не сразу.

– Колин, – произнесла миссис Федерингтон с видимым удивлением. – Как мило, что вы доставили Пенелопу домом на нашу семейную встречу.

– Семейную встречу? – переспросил Колик, взглянув на Пенелопу, которая стояла рядом с довольно жалким видом.

– Мы собираемся каждый вторник. – Она слабо улыбнулась. – Разве я не упоминала об этом?

– Нет, – ответил он, хоть и было очевидно, что вопрос задан исключительно ради аудитории. – Нет, не упоминала.

– Бриджертон! – протрубил Роберт Хаксли, который был женат на старшей сестре Пенелопы, Пруденс.

– Хаксли, – отозвался Колин, украдкой шагнув назад из опасения за свои барабанные перепонки. Не дай Бог, если шурин Пенелопы решит покинуть свое место у окна.

К счастью, Хаксли остался там, где был, зато другой шурин Пенелопы, добродушный, но пустоголовый Найджел Бербрук пересек комнату, поприветствовав Колина сердечным шлепком по спине.

– Не ожидал увидеть вас здесь, старина, – радостно сказал он.

– Я и сам не ожидал, – пробормотал Колин.

– В конце концов, это семейный сбор, – продолжил Бербрук, – а вы не член семьи. Во всяком случае, не этой.

– Пока нет, – обронил Колин, покосившись на Пенелопу. Она залилась румянцем.

Он перевел взгляд на леди Федерингтон и обнаружил, что та на грани обморока от волнения. Колин чуть не застонал. Его реплика относительно возможного присоединения к семье не предназначалась для ее ушей. Он предпочел бы сохранить этот секрет до того момента, когда попросит руки Пенелопы. Если ее мать узнает о его намерениях раньше времени, она постарается представить ситуацию таким образом, будто она сама устроила этот брак.

Почему-то эта мысль показалась Колину исключительно неприятной.

– Надеюсь, я не помешал, – любезно произнес он, обращаясь к миссис Федерингтон.

– Конечно, нет, – поспешно заверила его она. – Мы счастливы видеть вас здесь, на семейной встрече. – Однако она выглядела довольно странно, словно не могла решить, каким должен быть ее следующий шаг. Пожевав нижнюю губу, она стрельнула взглядом в Фелисити.

Колин повернулся к Фелисити. Та смотрела на Пенелопу со знающей улыбочкой на лице. Пенелопа свирепо взирала на спою мать, скривив губы в раздраженной гримасе.

Колин обвел глазами присутствующих. Что-то здесь явно назревало, и, не будь он так озабочен тем, как бы не ввязаться в разговор с родственниками Пенелопы и в то же время сделать предложение руки и сердца, его бы заинтересовало, чем вызвана вся эта таинственность и что означают взгляды, которыми обменивались женщины.

Миссис Федерингтон бросила последний взгляд на Фелисити, сопроводив его жестом, означавшим – Колин мог поклясться в этом – «выпрями спину», и сосредоточила свое внимание на Колине.

– Вы не присядете? – предложила она, широко улыбаясь и похлопывая по сиденью дивана рядом с собой.

– Конечно, – отозвался Колин, не видя другого выхода. В конце концов, он пришел просить руки Пенелопы, даже если у него нет особого желания делать это перед всеми представительницами семейства Федерингтон и их тупоголовыми мужьями. Так что, похоже, он застрял здесь до тех пор, пока не пред ставится возможность вежливо откланяться.

Он повернулся и предложил руку женщине, которую намеревался сделать своей женой.

– Пенелопа?

– Э-э, да, конечно, – сбивчиво пробормотала она, поло жив ладонь на его локоть.

– Ах да, – встрепенулась миссис Федерингтон с таким видом, словно она только что вспомнила о присутствии своей дочери. – Извини, Пенелопа. Я тебя не заметила. Ты не могла бы сходить на кухню и распорядиться, чтобы подали больше закусок? Нам наверняка понадобится больше еды с приходом мистера Бриджертона.

– Конечно, – сказала Пенелопа, прикусив губу.

– Разве нельзя позвонить? – громко спросил Колин.

– Что? – рассеянно отозвалась миссис Федерингтон. – Наверное, можно, но это займет больше времени. К тому же Пенелопа не возражает, правда?

Пенелопа покачала головой.

– Я возражаю, – заявил Колин.

Миссис Федерингтон исторгла короткий возглас удивления.

– Ну хорошо. Пенелопа, почему бы тебе не присесть вон там? – Она указала на стул, стоявший несколько в стороне от основного кружка собравшихся.

Фелисити, сидевшая напротив матери, вскочила.

– Пенелопа, садись на мое место.

– Нет, – твердо сказала миссис Федерингтон. – Ты неважно себя чувствуешь из-за погоды, Фелисити. Тебе нужно немного посидеть.

На взгляд Колина, Фелисити являла собой образец здоровья, однако она покорно села.

– Пенелопа, – громко сказала Пруденс, стоявшая у окна, мне нужно с тобой поговорить.

Пенелопа перевела беспомощный взгляд с Колина на Пруденс, затем на Фелисити и свою мать. Колин притянул ее ближе.

– Мне тоже нужно поговорить с ней, – невозмутимо произнес он.

– Ну хорошо, полагаю, здесь найдется место для вас обоих, – сказала миссис Федерингтон, слегка подвинувшись.

Колин разрывался между хорошими манерами, которые вдалбливались в его голову с рождения, и неодолимым желанием придушить женщину, которая скоро станет его тещей. Он не имел понятия, почему она обращается с Пенелопой как с нелюбимой падчерицей, но, право, этому следует положить конец.