Онлайн книга «Сэру Филиппу, с любовью»
|
– Это было так ужасно… - проговорила она. На глазах ее - Элоиза сама не ожидала этого - выступили слезы. - Ты знаешь, Филипп, никогда в жизни мне не было так страшно! Не могу представить, что стало бы с Бенедиктом и Софи, если… – Я тоже не могу, - тихо произнес он. – Если бы это случилось с кем-нибудь из наших детей… - начала Элоиза и вдруг запнулась. “Наших детей” - впервые, сама не сразу это осознав, она сказала это об Оливере и Аманде. Филипп долго молчал. Потом заговорил, глядя не на жену, а в окно: – Честно говоря, я все время думал: “Слава Богу, что это случилось не с Оливером и не с Амандой!”. - Он виновато вздохнул. - Разумеется, это грех - ведь чей бы ребенок ни был… Элоиза сильнее сжала его руку. – Конечно, так думать нехорошо, Филипп. Но не казни себя слишком сильно - все мы не святые, и ты тоже. Ты всего лишь отец - и, надо сказать, отличный отец! Филипп внимательно посмотрел на нее, покачав головой: – Ты преувеличиваешь. Отец я далеко не идеальный. Но надеюсь, со временем все-таки сумею стать лучше… – Что ты имеешь в виду? - поинтересовалась она. Губы Филиппа скривила ухмылка: – В первую очередь гувернантку. Да, ты права - эту стерву надо было уволить немедленно! Я предпочитал не вмешиваться, пусть, думал, сама их воспитывает, ей видней… А она била их - ты представляешь, била! Книгой. – Что?! - Глаза Элоизы округлились. – Эта Эдвардс била их книгой. - Голос Филиппа был спокоен - все свои эмоции по поводу этого инцидента он растратил еще тогда. - Я вошел, а она держит книгу и бьет ею Аманду… А Оливер уже был побит… – Ничего себе! - Элоиза была вне себя от ярости. - Я тоже не любила ее, знала, что она бьет детей указкой по пальцам. Но это, в конце концов, не так уж и страшно - меня тоже в детстве сто раз били указкой по пальцам, да, думаю, всякого хотя бы раз били… - Элоиза нервно поерзала на сиденье. Она чувствовала дискомфорт, ощущая и собственную вину в том, что дети столько времени терпели это чудовище. - Я должна была бы обратить на это больше внимания… – Твоей вины здесь нет - ты в моем доме всего лишь третью неделю. Если я жил столько времени рядом с этим монстром и ничего не замечал, то почему, спрашивается, ты должна была что-то предпринять? Элоиза промолчала: все, что бы она сейчас ни сказала, лишь заставило бы Филиппа острее чувствовать свою вину. – Надеюсь, ты уволил ее? - спросила она после долгой паузы. Филипп кивнул: – Я сказал детям, что ты поможешь мне подыскать им новую воспитательницу. – Разумеется, помогу! Филипп снова виновато вздохнул. – Видишь ли, я… - Он вдруг закашлялся и начал глядеть в окно. - Я… – Что, Филипп? - осторожно спросила Элоиза. – Видишь ли, - заговорил он, не оборачиваясь к ней, - я избегал своих детей, потому что боялся, что, общаясь с ними больше, я не выдержу и сам начну их бить, как мой отец когда-то меня… – Филипп, прекрати! Не выдумывай! Я тебя знаю - ты никогда не станешь таким, как твой отец, никогда! – Я и сам всегда так считал. Но однажды я чуть было не дошел до этого. Однажды я пошел на конюшню и взял кнут, представляешь! Я был очень зол тогда, чертовски зол… – Но ты же ведь не побил их! - Несмотря на то что Элоиза еще не дослушала историю Филиппа, она знала, что конец у нее может быть только такой. – Но хотел. – Но, в конце концов, не побил же! - с горячностью повторила она. – Я тогда был чертовски зол… - Погруженный в свои воспоминания, Филипп разговаривал словно с самим собой. - Я тогда сам испугался своей злости… - Он повернулся к жене: - Ты знаешь, что это такое - испугаться своей собственной злости? Элоиза помотала головой. – А я ведь сильный мужчина, Элоиза… Я могу и покалечить! – Для этого не нужно быть сильным. Покалечить ребенка могу и я. – Но ты ведь этого никогда не сделаешь! - Филипп снова посмотрел в окно. – Ты тоже. Филипп молчал. – На кого ты был тогда зол? - спросила Элоиза. Филипп непонимающе взглянул на нее. – Они приклеили волосы гувернантки - той, прежней, - к подушке… - начал он. – Я знаю, - нетерпеливо перебила его Элоиза. - Я спросила не об этом, Филипп. Филипп молчал, по-прежнему не понимая ее вопроса. – Ты злился на детей, - уточнила Элоиза, - или на себя за то, что не можешь их заставить вести себя как следует? Филипп по-прежнему не отвечал. Но Элоиза знала ответ. – Филипп, - Элоиза снова дотронулась до его руки, - я знаю, что ты никогда не станешь таким извергом, как твой отец! – Не поручусь. Честно говоря, когда я увидел, как эта Эдвардс бьет моих детей книгой, мне захотелось ее четвертовать! – Могу себе представить! - фыркнула Элоиза. Филипп рассмеялся - в тоне его жены было что-то забавное и, во всяком случае, успокаивающее. Хорошо, что Элоиза умеет найти забавную сторону даже там, где, кажется, ее вовсе и быть не может! – Она этого заслуживает, - передернула плечами Элоиза и вдруг озабоченно посмотрела на Филиппа. - Но ведь ты ее не тронул, я надеюсь? – Нет. Более того, я даже разговаривал с ней относительно спокойно - сумел все-таки держать себя в руках! Значит, могу и с детьми… – Это значит, - подытожила Элоиза, - что ты больше никогда не сорвешься на детей! - Она погладила его по руке и, словно желая показать, что эта тема закрыта, стала смотреть в окно. Филипп облегченно вздохнул. Вера жены в его природную доброту внушала Филиппу веру в себя, чего ему не хватало все эти годы. В этот момент гармонии и взаимопонимания Филиппу хотелось поделиться с женой еще большим, и, даже не зная, стоит ли это говорить, он произнес: – Я боялся, что ты убежала от меня… – Вчера вечером? - Элоиза резко повернулась к нему. - Господи, Филипп, с чего ты это взял? Он смущенно пожал плечами: – Не знаю. Ты так неожиданно ухала к брату и все не возвращалась… – Ну что ж, теперь ты знаешь, почему я задержалась у Бенедикта. Филипп, я никогда не покину тебя, никогда! Как ты мог подумать… – Ну, мало ли… – Филипп, я ведь стояла с тобой под венцом, давала клятву… - заговорила Элоиза уже сердито. - А клятва для меня все-таки что-то значит. Кроме того, я поклялась заменить мать Оливеру и Аманде… Их я тоже никогда не брошу! С минуту Филипп пристально смотрел на нее. – Я знаю, - проговорил он, наконец, - что ты никогда не бросишь ни меня, ни детей. Глупо было с моей стороны даже подумать об этом! |