Онлайн книга «Когда он был порочным»
|
И сказать «нет» она тоже была не готова. Но он положил на стол не кольцо, а букетик, все цветы в котором были один другого нежнее. Она не разбиралась в цветах, даже названий толком не знала, но здесь были беленькие цветы на толстых стеблях, и еще фиолетовые, и какие-то почти синие. И букетик был очень мило перевязан серебряной ленточкой. Франческа в изумлении смотрела на букет, не в силах решить, как ей следует реагировать на подобный жест. – Можешь взять их в руки, - сказал он, явно забавляясь ее растерянностью. - Они не кусаются. – Ну конечно, - быстро сказала она, протягивая руку за букетиком. - Я просто… - Она поднесла цветы к лицу и вдохнула их аромат, затем положила букетик на стол, а руки на колени. – Что ты просто? - мягко спросил он. – Сама не знаю что. - Она и правда не знала. Представления не имела, как она собиралась завершить фразу, если вообще собиралась. Она снова опустила взгляд на букетик, похлопала ресницами и спросила: - Что это? – Я называю эти штучки цветами. Она подняла глаза и посмотрела на него долгим глубоким взглядом. – Нет, - сказала она. - Что это? – Сам жест, ты имеешь в виду? - Он улыбнулся. - Как что? Я ухаживаю за тобой. Губы ее приоткрылись. Он отхлебнул чаю и сказал: – Что же в этом удивительного? Это после того, что произошло между ними?! – Ты заслуживаешь и большего, - сказал он. – Помнится, ты говорил, что намерен… - Она не договорила и покраснела. Он говорил, что станет ежедневно овладевать ею, пока она не забеременеет. Обещал только сегодня три раза, собственно говоря. Клялся, что не менее трех раз, а пока результат, между прочим, нулевой и… Щеки ее пылали, и она не могла прогнать воспоминания о его прикосновениях. О Боже! Но к счастью, на лице его по-прежнему было самое невинное выражение и он сказал только: – Я решил изменить тактику. Она как безумная принялась грызть свое печенье - хоть какой-то предлог прикрыть лицо руками и скрыть смущение. – Разумеется, я вовсе не отказываюсь от своих первоначальных планов, - добавил он, наклоняясь к ней с томным видом. - Я всего лишь мужчина, в конце концов. А ты, как мы имели случай убедиться, очень даже женщина. Она положила остаток печенья в рот. – Но я подумал, что ты заслуживаешь большего, - заключил он свою речь и откинулся в кресле с таким кротким выражением на лице, будто вовсе и не изводил ее только что намеками. - А ты так не думаешь? Нет, она так не думала. Больше так не думала по крайней мере. В этом-то и была отчасти сложность. Потому что, сидя за чашкой чая и судорожно запихивая печенье себе в рот, она не могла отвести глаз от его губ. Этих роскошных губ, лениво улыбавшихся ей. У нее вырвался вздох. Эти губы умели выделывать такие роскошные штуки. И выделывали - с ее телом. Боже, она почти ощущала их прикосновение и сейчас! И это заставляло ее ерзать в своем кресле. – С тобой все в порядке? - заботливо осведомился он. – В полном порядке, - выдавила она и принялась нервно пить чай. – Может, кресло неудобное? Она покачала головой. – Может, принести тебе что-нибудь? – Зачем ты все это делаешь? - не выдержала она в конце концов. – Что делаю? – Зачем ты так любезен со мной? Брови его приподнялись. – Разве это не мой долг? – Нет! – Вот так раз! Оказывается, мне не следует быть любезным! – Я не то имела в виду, - возмутилась она, сердито тряхнув головой. Он сбил ее с толку, и это было неприятно. Ничто она не ценила так высоко, как свое хладнокровие и умение рассуждать здраво, а Майкл лишил ее этих способностей с помощью одного поцелуя. И это было не все, что он похитил. Далеко не все. Она никогда не будет прежней. Она никогда не будет здравомыслящей. – У тебя огорченный вид, - заметил он. Ей захотелось придушить его. Он склонил голову набок и улыбнулся. Ей захотелось поцеловать его. Он поднял чайник: – Еще? О Боже! – Франческа? Ей хотелось перепрыгнуть через стол, прямо ему на колени. – С тобой все в порядке? Ей было уже трудно дышать. – Фрэнни? И всякий раз, когда губы его двигались, говорил ли он что-то или просто вздыхал, взгляд ее останавливался на этих губах. Она заметила, что облизывает свои губы. И она понимала, что он знает - при его-то опыте соблазнителя, - что именно она испытывает сейчас. Довольно ему было бы протянуть к ней руку, и она бы не отказала. Довольно ему было бы коснуться ее, и она бы вспыхнула. – Мне надо идти, - сказала она, с трудом выговаривая слова и очень неубедительно и, что хуже всего, будучи по-прежнему не в силах отвести от него взгляд. – Тебя ждут какие-то важные дела в твоей спальне? - проговорил он, чуть скривив губы в улыбку. Она кивнула, хотя прекрасно понимала, что он смеется над ней. – Тогда иди, - сказал, вернее, промурлыкал он с кротким видом. Каким- то образом ей удалось заставить свои руки взяться за край стола. Она вцепилась в дерево, приказывая себе встать, двинуться с места. Но не могла. – Может, предпочитаешь остаться? - негромко сказал он. Она покачала головой. По крайней мере ей показалось, что покачала. Он встал, подошел к ее креслу и склонился к ее уху: – Может, мне помочь тебе подняться? Она снова покачала головой и вдруг вскочила на ноги - его близость парадоксальным образом разрушила те чары, которые он сам напустил на нее. Плечо ее ударилось о его грудь, и она отшатнулась в ужасе от того, что это прикосновение может заставить ее наделать дел, о которых она пожалеет впоследствии. Как будто она мало уже наделала дел. – Мне необходимо подняться к себе наверх, - пролепетала она. – Очевидно, - отозвался он. – Одной, - добавила она. – У меня и в мыслях не было навязывать тебе свое общество. Глаза ее сузились. Что это он задумал? И почему, черт возьми, она чувствует разочарование? – Но может… - негромко начал он. Сердце ее так и подпрыгнуло. – …может, мне следует поцеловать тебя на прощание, - закончил он. - Запечатлеть поцелуй… на твоей руке. Этого требуют и приличия. |