Книга Невеста герцога, страница 9 – Джулия Куин

— Вообще-то три, — вздохнула она.

Секунду Томас молча смотрел на нее, пытаясь вообразить, что такого могла придумать его бабушка, чтобы ее компаньонка оставалась на ногах в такое время ночи. Он даже баялся думать на эту тему — только дьявол знал, что могло прийти ей в голову.

— Грейс? — мягко произнес он, потому что бедняжка выглядела по-настоящему измученной.

Она озадаченно моргнула.

— Извините, что вы сказали?

— Почему вы разгуливаете по холлу?

— Ваша бабушка неважно себя чувствует, — отозвалась она с удрученной улыбкой. И добавила: — Вы сегодня поздно.

— У меня было дело в Стэмфорде, — сообщил Томас деловитым тоном. Он считал Г рейс одним из своих немногих друзей, но она была леди до кончиков ногтей, и он никогда бы не стал говорить в ее присутствии о Селесте.

К тому же он был недоволен собственной нерешительностью. И зачем его понесло в другой конец Стэмфорда — только для того чтобы вернуться назад?

Грейс прочистила горло.

— У нас был… волнующий вечер, — сказала она, добавив с явной неохотой: — На нас напали разбойники.

— Господи! — воскликнул Томас, устремив на нее пристальный взгляд. — С вами все в порядке? И как себя чувствует моя бабушка?

— Мы не пострадали, — заверила его она, — хотя наш кучер заработал огромную шишку на голове. Я взяла на себя смелость дать ему три дня на выздоровление.

— Разумеется, — сказал Томас, браня себя. Он не должен был позволять им путешествовать одним. Ему следовало сообразить, что они будут возвращаться ночью. Интересно, а что с Уиллоуби? Хотя маловероятно, что их карета тоже подверглась нападению. Ведь они живут в противоположной стороне. И все же он чувствовал себя виноватым. — Я должен принести вам свои извинения. Мне следовало настоять на том, чтобы вы взяли с собой больше сопровождающих.

— Глупости, — возразила Грейс. — Это не ваша вина. Кто мог подумать… — Она покачала головой. — Мы не пострадали. Это единственное, что имеет значение.

— Они что-нибудь похитили? — поинтересовался он, потому что это казалось очевидным вопросом.

— Не слишком много, — отозвалась Грейс легким тоном, словно пытаясь преуменьшить случившееся. — У меня вообще ничего. Полагаю, сразу видно, что я небогата.

— Бабушка, наверное, в бешенстве.

— Она немного расстроена, — признала Грейс.

Томас чуть не рассмеялся. Он сознавал, что это неприлично и немилосердно, но всегда обожал недосказанность.

— На ней были ее изумруды, не так ли? — Он покачал головой. — Старая перечница до смешного привязана к этим камням.

— Вообще-то она сохранила свои изумруды, ответила Грейс, утомленная настолько, что даже не упрекнула его за то, что он назвал свою бабушку старой перечницей. — Она спрятала их под подушкой сиденья.

Это произвело на него впечатление.

— Она спрятала драгоценности?

— Спрятала я, — уточнила Грейс. — Она сунула их мне, прежде чем они ворвались в карету.

Томас улыбнулся, восхищаясь ее находчивостью, а зачем, после несколько неловкой паузы, заметил:

— Вы так и не сказали, почему до сих пор не легли. Определенно вы заслужили отдых.

Она помедлила, издав неопределенный звук и оставив его гадать, что приводит ее в такое смущение.

— У вашей бабушки возникла странная просьба, — наконец сказала она.

— Все ее просьбы странные, — заметил он.

— Нет, эта… — Она испустила вздох отчаяния. — Вряд ли вы захотите помочь мне принести картину из галереи.

Такого Томас не ожидал.

— Картину? — переспросил он.

Она кивнула.

— Из галереи?

Она снова кивнула.

Он попытался угадать… и сдался.

— Надеюсь, она попросила картину скромных размеров.

У Грейс был такой вид, словно она сдерживает улыбку.

— Натюрморт?

— Нет.

Милостивый Боже, его бабушка наконец-то сошла с ума. Пожалуй, это даже хорошо. Возможно, он сможет отправить ее в приют для умалишенных. Вряд ли кто-нибудь станет возражать.

— Она хочет портрет вашего дяди.

— Моего дяди? Которого?

— Джона.

Томас кивнул. Он мог и не спрашивать. Конечно, он никогда не знал своего дядю. Джон Кавендиш преставился за год до его рождения. Но замок Белгрейв долго жил под его тенью. Вдовствующая герцогиня всегда больше всего любила своего среднего сына, и все это знали, особенно остальные сыновья.

— Он всегда был ее любимцем, — промолвил он.

Грейс бросила на него вопросительный взгляд.

— Но ведь вы его не знали.

— Нет, конечно, — отозвался он деловитым тоном. — Он умер еще до моего рождения. Но мой отец говорил о нем.

Довольно часто, и никогда с симпатией.

Тем не менее, ему придется помочь Грейс снять портрет со стены. Бедняжка одна не справится. Он покачал головой.

— Надеюсь, портрет не в полный рост?

— Боюсь, что да.

Боже. С его бабушкой не соскучишься.

Нет, он не будет этого делать.

Он посмотрел на Грейс в упор.

— Нет, — сказал он. — Сейчас вы ничего не будете делать. Если ей так хочется, чтобы эта чертова картина висела в ее спальне, пусть попросит лакея завтра утром.

— Уверяю вас, мне ничего так не хочется, как лечь спать, но легче сделать то, что она просит.

— Вовсе нет, — заявил Томас. Бог свидетель, его бабушка всех достала. Он повернулся и решительно зашагал вверх по лестнице, собираясь задать ей словесную порку, которую она давно заслужила, но на полпути обнаружил, что он один.

Что это с женщинами Линкольншира сегодня? Вторая бунтует.

— Грейс! — рявкнул он.

А когда она не материализовалась у подножия лестницы, сбежал вниз, окликнув громче:

— Грейс!

— Я здесь, — отозвалась она, выскочив из коридора. — Господи, вы разбудите весь дом.

Он пропустил ее предостережение мимо ушей.

— Не говорите мне, что вы собираетесь притащить картину сама.

— Если я этого не сделаю, она будет звонить мне всю ночь и я не сомкну глаз.

Он сузил глаза.

— Предоставьте это мне.

На ее лице отразилась тревога.

— Что предоставить?

— Перерезать ее шнур для звонка, — сказал он, направившись вверх с еще большей решимостью.

— Перерезать шнур… Томас!