Книга Месть — лучшее лекарство, страница 38 – Элизабет Кейли

— Я ее и не понимаю, — признался Холден.

— И не нужно! В женщине должна быть загадка. — Дарел наклонился ближе к нему и почти шепотом сказал: — Казалось бы, Энни, что может быть проще? Но каждый день я открываю что-то новое. И уверен, мне этих открытий хватит до конца жизни. Это и есть любовь, приятель.

Холден усмехнулся. У него с Кортни тоже что ни день, то открытие. Только, честно говоря, он уже немного от этого устал. Он хотел просто жить рядом с любимой женщиной, тихо и спокойно. Разве это так много?

— В любом случае, я рад, что ты пришел на помощь Кортни. Это оставляет надежду на лучшее, — закончил Дарел.

Энни чуть ли не на ощупь пробиралась по коридору к своему кабинету. Бессонная ночь и волнения предыдущего дня не прошли даром. От усталости ее лицо посерело, щеки запали и под глазами были синяки. Даже волосы, обычно сияющие расплавленным золотом, сегодня тускло лежали на плечах. Больше всего на свете Энни хотела выспаться, но прекрасно понимала, что еще не скоро у нее будет такая возможность.

В кабинете без Кортни было тихо и неуютно. Энни уже привыкла к кипучей энергии подруги, она как бы подзаряжалась от неиссякаемого оптимизма Кортни. Иногда Энни даже мечтала отселить Кортни куда-нибудь в другое помещение, чтобы спокойно поработать, но сейчас она поняла, что соскучилась бы через пятнадцать минут. Остаться одной было так тяжело!

Благодаря Дарелу Энни получила приличный кредит, и даже проценты были не настолько грабительскими, как он считал. Энни была уверена, что через полтора года сможет вернуть всю сумму. И все равно ее мечтам не суждено было сбыться: до показа в Милане и официальной даты выхода новой коллекции оставалось всего-то две недели. Энни уже узнавала, оборудование придет не раньше чем через десять дней. А еще нужно будет его настроить… В общем, даже при самом благоприятном стечении обстоятельств, коллекция раньше конца апреля не выйдет.

Неужели придется переносить свадьбу? — вдруг подумала Энни. До сих пор эта мысль не приходила ей в голову, она была так увлечена работой, что о грядущих серьезных переменах в своей жизни даже и не думала.

Энни представила, как расстроится Дарел. Он ведь уже давно мечтал об этом дне, с самой первой их встречи. Но Энни понимала: пока она не разберется с работой, нет смысла устраивать какие-то торжества. Она просто не справится! Уже сейчас Энни чувствовала себя просто ужасно, что же будет ко дню выхода коллекции?

Нужно будет сегодня вечером поговорить с Дарелом. Он поймет, он ведь всегда меня понимает! — уговаривала себя Энни. Если бы только Шейн знал, как много горя он нам причинил…

Энни нахмурилась.

Лучше ему не знать. Он и так, наверное, торжествует. Господи, хоть бы с Кортни все было нормально! У Шейна слишком хорошие адвокаты, и я уверена, он сделает все, чтобы отправить Кортни за решетку.

Она верила в Дарела, в его юридический гений, но была при этом реалисткой. Энни всегда предпочитала надеяться на лучшее, но готовиться к худшему.

В дверь кабинета осторожно постучали.

— Да! — крикнула Энни. Интересно, почему секретаря еще нет на месте?

Она посмотрела на часы и покачала головой. Половина седьмого утра! Еще пара дней в таком темпе, и ее придется увозить в психиатрическую клинику.

В кабинет с удивительной робостью вошли начальник цеха и несколько работников. Энни не понравилось выражение их лиц. Она сразу же почувствовала заговор. Неужели ее сотрудники сейчас попросят об увольнении? О, она найдет новых работников, но на это потребуется время. А вот времени у нее уже нет.

— Доброе утро, мисс Саутгемптон, — поздоровался начальник цеха, остальные за его спиной тоже пробормотали какие-то приветствия.

— Не слишком доброе. — Энни вымученно улыбнулась. — Располагайтесь.

Несколько секунд все гремели стульями и пытались усесться впятером на двухместный диван. Наконец движение затихло, и на Энни уставились несколько пар внимательных глаз.

— Что случилось? — сразу же перешла она к делу.

— Мы тут поговорили, — удивительно косноязычно начал начальник цеха. Раньше за ним этого не замечалось. Энни еще раз убедилась, что творится что-то неладное. — И решили, что можно выпустить коллекцию в срок.

Энни недоуменно смотрела то на него, то на остальных. Она робко улыбнулась и получила в ответ целый букет сияющих улыбок.

— Мы узнали о том, что случилось с мисс Кебер…

— Быстро же распространяются слухи! — хмыкнула Энни.

Начальник цеха развел руками.

— Это ведь мистер Хэнсон все подстроил?

— Да, — уверенно сказала Энни. — Но доказать мы ничего не сможем.

— Ясно, он хитрый лис. Вы же знаете, как мы работали у него? Постоянные штрафы на низкую зарплату, один выходной, мизерные пенсионные отчисления, почти никаких социальных гарантий. А вы сумели все изменить. Мы ведь видели, что предприятие работает не в убыток, а зарплаты у нас приличные, в конце месяца не было никаких штрафов, даже для тех, кто делал ошибки, у нас есть медицинская страховка, идут отчисления на пенсию. А ведь если мы вовремя не выпустим коллекцию, всему этому может прийти конец?

— Это мои проблемы, и я уже начала их решать. Вы не пострадаете.

— Да я не к тому! Просто мы решили сшить эту коллекцию во что бы то ни стало. Швеи хотят взять работу на дом. Здесь со мной лучшие, у них есть машинки, старые, но в отличном состоянии.

— Две недели это даже много! — сказала одна из швей. — Если работать хорошо. Может быть, мы и не сможем нашить столько, чтобы начать продажу, но коллекцию для показа мы подготовим.

Энни чувствовала, что сейчас расплачется. Она не знала, что сказать и как благодарить этих людей.

— Вы просто возрождаете меня к жизни! — призналась она. — Шейн пытался растоптать мою мечту, сделал так, чтобы рядом со мной не было Кортни, но он не знал, что теперь мы не одни. Коллекция будет показана на подиумах Милана в срок!

В кабинете поднялся такой гвалт, что секретарь Энни, опоздавшая на работу, немного испугалась.

Кортни совсем не так представляла себе судебный процесс. В маленькой комнатке, где едва умещался стол для судьи и два стола для сторон, проводилось предварительное слушание по иску, предъявленному Шейном. Сам Шейн присутствовал на этом рассмотрении. Судя по его виду, рана была совсем не серьезной, и он торжествующе смотрел на бледную, растрепанную Кортни. Только благодаря Энни она сейчас сидела в приличном платье, а не в той робе, что дали ей в участке, отобрав юбку и блузу как вещественные доказательства. Но у нее не было возможности принять душ, уложить волосы, накраситься, в конце концов! Из-за этого Кортни чувствовала себя вдвойне неуютно.

Судья постучала молоточком по столу и уставшим от бессчетного повторения голосом начала:

— Сегодня, двадцать первого марта две тысячи…