Онлайн книга «На полпути с обрыва»
|
– Вы хотите сказать, что Сталин не должен был умереть, но умер? – Да. – А что вы сделали? – Как что? Попал сюда! Эмигрировал. Скрылся. – Ой! – Кора была потрясена. – Значит, сто пятьдесят лет назад был человек, который догадался про параллельный мир и сюда перепрыгнул? – До какой-то степени вы можете считать, что именно так. Из кабинки вышел ротмистр Покревский и принялся умываться. Он не прислушивался к разговору Коры с Эдуардом Оскаровичем. А если и прислушивался, то ничем этого не показал. – А вы кто по специальности? – спросила Кора Калнина. – Я физик. Физик-экспериментатор. Это вам что-нибудь говорит, моя дорогая прапраправнучка? – Разумеется, – сказала Кора. – Вы делали атомную бомбу. Снова зазвенел колокол, к нему присоединилась отвратительным звуком сирена. – Зовут на завтрак, – сказал Эдуард Оскарович. – А вы не очень молодой… – осторожно произнесла Кора. – Я был профессором, – сказал Эдуард Оскарович. – И даже должен был баллотироваться в члены-корреспонденты Академии наук. Но не успел. – Потому что перешли сюда? Профессор ничего не ответил. Он смотрел на спину ротмистра, который дожидался, пока тонкая струйка воды наполнит горсть, и плескал в лицо. Они пошли на завтрак. * * * За завтраком Кора оказалась рядом с Покревским. – Мне не хочется есть, – сказала Кора, когда медсестра кинула перед ней миску с кашей, на кучке которой чуть набок сиротливо лежала котлетка. – Мне тоже, – ответил Покревский. Но взял тарелку Коры и подвинул ее сидевшей рядом чернявой принцессе. – Бессловесным животным хуже всего, – сказал он. Птичка сказала что-то ротмистру. – Вы ее понимаете? – спросила Кора. – А чего ее понимать, – лениво ответил Покревский. – Она говорит, что эту дрянь есть не хочет, но из уважения ко мне слопает котлету. Медсестра поставила перед Корой кружку с чаем. Чай был на удивление крепко заварен. Но без сахара. – Они на нас экономят, – сказала Кора. – Воруют. Все тащат. Покревский щелкнул пальцами. Медсестра принесла сахарницу. – Вас слушаются? – Меня боятся. Я этот долбаный лабиринт прошел с первой попытки и прикончил ихнего солдата, который изображал дракона или еще какую-то нечисть. Так как Кора не ответила и ничем не показала своего восхищения или недоверия, ротмистр агрессивно спросил: – Вы мне не верите? Конечно же, вы не верите! А я знаю почему – вы селениты. Вы знаете о таком писателе – Герберте Уэллсе? – Я его любила, когда была девочкой, – сказала Кора. – У нас была одна кассета в библиотеке. «Война миров». – А я цитирую книгу «Первые люди на Луне». Он ее недавно написал. – Или очень давно… с моей точки зрения. Принцесса положила маленькую тонкую ладошку на руку ротмистра. – Ты ешь, – сказал тот. – Черт знает, сколько нам еще придется наслаждаться прелестями мирной жизни. Вы москвичка, Кора? – Нет, я найденыш, – сказала Кора. – Я из приюта. Но моя бабушка живет под Вологдой. – Что-то они сегодня не торопятся угощать нас скудным завтраком, – сказал Журба, сидевший напротив Коры. Но стол был широким и потому разделял, а не объединял сидевших по разные стороны. – А на рассвете три вертолета прилетели, – сказал инженер. Он был ухожен, побрит, пострижен, казалось даже, что от него пахнет одеколоном. Покревский перехватил взгляд Коры и сказал: – Он на особом положении. Как консультант по летательным машинам. А вы думаете, что аппараты тяжелее воздуха в самом деле завоюют воздушное пространство? Кора поглядела на него в растерянности, потому что непонятно было, шутит ли он. Ведь он здесь живет уже несколько дней. Но взгляд ротмистра был чист и честен. – Да, – сказала Кора. – И мы научимся летать между звезд, как учил ваш любимый Герберт Уэллс. – Чепуха, – сказал Покревский. Принцесса стала теребить его, заговорила, и ротмистр склонился к ней, будто стараясь выделить в щебете какой-то смысл. Лицо у него было белым, шрам – темно-красным, неровным, глаза очень светлыми и оттого дикими. Прядь волос все падала на узкий высокий лоб, и ротмистр нервно откидывал ее. Сонно вползла в комнату запоздавшая Нинеля. Медсестра словно поджидала ее в дверях – метнула миску и чашку сразу, как только женщина села на свой стул. – Поосторожнее, – сказала Нинеля. – Я этого не люблю. Нет, она куда больше похожа на разведчицу, чем на самоубийцу от любви. – Ой, Корочка, если бы ты знала, что было! – зашуршала она на ухо Коре. – Что еще? – Я от тебя ночью шла, а он меня подстерег. Ужас какой-то… какой мужик, я ни минуточки ночью не спала, меня еще никто так не… не радовал! – Ты о ком? – Ну, ты же знаешь! Полковник Рай-Райи. Наш с тобой полковник. – Ну уж не наш. – С него бетон, оказывается, до полуночи сбивали. Он рассказал. Чуть живой остался – налицо попытка превращения руководящего военного специалиста в статую. Нинеля заразительно расхохоталась. И смех ее был таков, что все за столом обернулись. А Нинеля попробовала кружку с чаем и крикнула медсестре, которая торчала в дверях: – Этого еще не хватало! Холодным чаем будете поить. Сама пей эту бурду. А так как медсестра не двинулась с места, то Нинеля смахнула со стола кружку. Кружка разбилась о бетонный пол, и большая темная лужа чая образовалась сзади стульев. Все замерли. Оробели. Все-таки каждый чувствовал себя бесправным пленником. Медсестра подошла к Нинеле и остановилась. Потом стала поднимать руку, намереваясь, видно, ударить ее, и Нинеля, понимая, что переборщила, стала клониться, уходя от удара, – и все это происходило как в замедленном кино. – Ну-ну, – благодушно произнес полковник Рай-Райи, входя в столовую и прекращая назревавший конфликт. – Нинеля, сколько раз я тебе говорил, не спеши с выводами. Как говорится, близость – это еще не повод для знакомства. И полковник рассмеялся, как бы приглашая всех остальных присоединиться к его веселью. Затем прошел за свое место в торце стола и сказал: – С сегодняшнего дня будем тренироваться по возвращению на исходные позиции. Хватит, нагостились, покушали нашего хлебушка. Никто не понял полковника. Он пояснил: |