Онлайн книга «На полпути с обрыва»
|
Кора пошла к Нинеле. К счастью, Нинеля не спала, а раскладывала пасьянс из самодельных карт. – Влас Фотиевич нарисовал, – сообщила она, – сейчас он спит, а мне дал. Они прошлую ночь с Покревским и инженером в преферанс дулись. Ты не представляешь – белогвардейская сволочь, полицмейстер и твой дружок из коммунистического будущего. Компания! – Нет у нас коммунистического будущего, эксперимент не удался, битва за урожай проиграна. – Ну ладно, ладно, я это уже от Мишки Гофмана слышала. Пока они его не разоблачили. А сам рукам волю дает. – А при коммунизме бы не давали? – Там все иначе, там бы я никому не отказывала, потому что все люди друзья и братья с сестрами. Нинеля не была лишена чувства юмора, и вроде бы поражение коммунизма не нанесло ей травмы. Хотя черт ее знает, где она искренняя, а где притворяется. – Ты обещала провести меня к Мише Гофману. – А он твой хахаль был? – Не говори чепухи. Я просто беспокоюсь. – А не стоит о нем беспокоиться, – посоветовала Нинеля. – Если он на обратном пути к нам попадет, им наши займутся. – Пошли? – Там дождик идет. – Не успеешь промокнуть, старший лейтенант госбезопасности, – сказала Кора. Нинеля вдруг напряглась. – Ты откуда получила сведения? – Из твоей анкеты, – соврала Кора, которая никогда бы не смогла объяснить, почему она подарила Нинеле именно этот, а не иной чин. Что-то глубоко внутри подсказало ей… потом вспомнила: Кольский полуостров, железная дорога, тамошний командир – старший лейтенант госбезопасности… – Не могла ты видеть мою анкету… – отрезала Нинеля и тут же спросила: – Значит, все дела хранятся, а вы операцию готовили? – Так пойдешь или нет? – Иду, иду, чего кричать! Сержант я, до старлея не дослужилась. * * * Нинеля и в самом деле просто и быстро провела Кору через незапертую дверь с обратной стороны административного корпуса. Дверь вела в подвал к мусоросборнику, оттуда лестница поднималась на второй этаж. Здесь они расстались – Нинеля не хотела рисковать. В главном коридоре, разделявшем здание пополам, еле-еле светили плафоны. В боковых ответвлениях было совсем темно. Впрочем, это и помогло Коре. Миша содержался в подвале, и Кора сразу догадалась, где это, потому что ход туда перегораживал стол, за столом сидела мускулистая медсестра и спала, положив голову на скрещенные руки. Притом мирно похрапывала басом. За спиной медсестры находилась стеклянная дверь, и Кора открыла ее. Мишу она отыскала в тупике подвального коридора. Перед боксом был стеклянный тамбур. В боксе Миши горела яркая лампа без абажура, оттого казалось, что там проводят ремонт. Миша сидел на продавленной койке на сером одеяле, скрестив ноги и покачиваясь. Кора попыталась проникнуть к нему, но эта дверь была заперта. Кора тихонько постучала в стекло. Миша услышал, поднял голову, удивился, потом обрадовался. Он попытался подбежать к перегородке, но ничего не получилось, он согнулся в три погибели, схватился за живот. Лицо его исказила гримаса боли. – Ты что, Миш? – спросила Кора. – Отравился? Миша подошел к круглому отверстию в стекле, забранному частой сеткой. – Нет, не отравился, – сказал Миша. – Они мне вкололи какую-то гадость, а теперь наблюдают, как я загибаюсь. – Зачем? Не может быть! – Как раз с ними и может быть. Вспомни лабиринт, вспомни другие идиотские и жестокие тесты. Ах да, тебя еще не было! – Ты думаешь, что это испытание? Тест? – А что еще? – спросил Миша. И тут его вырвало. На четвереньках он кинулся к ведру, что стояло в углу палаты. Он опустился на колени спиной к Коре – завел руку за спину и жестом прогнал девушку. За спиной Коры во сне забормотала медсестра. Кора замерла. – Я еще приду, – шепнула она в переговорное устройство. – Ты не бойся. Но Миша, судя по всему, ее не слышал. На цыпочках Кора миновала медсестру, которая уже почти проснулась, но, к счастью, жалела расстаться со сном. Дальнейший путь вниз прошел без приключений. Кора пробежала до барака. Испытание? Зачем такое испытание? Так она и сказала профессору, который лежал у себя на койке. – Его отравили! Его точно отравили! И вы знаете, что я подумала? А вдруг теперь, когда начнется заварушка с переменой власти, они решили от нас отделаться: нет человека – нет проблемы. – Зачем? – Они же тоже боятся. Судя по протоколам допросов, у них есть представление о том, что наша цивилизация обогнала их… намного. Так что замахиваться на нас все равно что замахиваться на паровоз. – Они об этом не думают, – усомнился Калнин. – Но почему? Почему? – Мне надо увидеть Гарбуя. Если он жив, он, по крайней мере, что-то знает. – Тогда я пойду с вами, – твердо заявила Кора. – Зачем? – Я скажу вашему Гарбую, что над Мишей Гофманом проводят эксперименты! Он должен их остановить. В ином случае пускай поможет мне вернуться обратно. – Боюсь, что все это не в его власти. – Сначала вы уверяете меня, что он – изобретатель этой системы… – Но президента убили! А без президента Гарбуй – только тень самого себя. – А мы – подопытные кролики? Профессор Калнин ответил неожиданно: – Я оказался здесь, потому что не хотел быть кроликом, тем более мертвым кроликом. – Если так, то вы, по крайней мере, живы. – Пока жив, – согласился профессор. Кора выглянула в окно. Дождь все продолжался. Было темно – хоть глаз выколи, ветер налетал волнами и пригибал к земле тонкие вершины кустов у забора из колючей проволоки. Там светили прожектора – лагерь с десятком беспомощных пришельцев тщательно охранялся. Хотя, впрочем, убежать оттуда было легче легкого. – Сейчас совсем темно и ливень, – сказал профессор, словно рассуждая сам с собой. – Но если к утру дождик успокоится, я схожу к вилле. В комнату без стука заглянула Нинеля и сказала: – Быстро в столовку! Быстро, говорю! Там полковник чрезвычайное сообщение произносит. Она затопала тяжелыми ногами по коридору. – Надо идти. – Эдуард Оскарович с трудом поднялся с кровати. – Вы одеяло возьмите, закутайтесь в него, – сказала Кора. – А может, вам вообще не ходить? |