Книга Все или ничего, страница 17 – Татьяна Устименко, Ольга Вольска

— Привет, мышка, — с энтузиазмом произнес он, подсаживаясь на кровать с кружкой, от которой исходил терпкий кофейный аромат. Голос у него был резкий, с хрипотцой, будто когда-то сорванный, но так полностью и не восстановившийся. Так случается, если долго выкрикиваешь бессильные ругательства, насылаемые на голову могущественного врага. Оборотничка знала о таком отнюдь не понаслышке. Она мрачно глянула на незнакомца и столкнулась с черными смеющимися глазами.

— Ты не священник, — вынесла вердикт менестрелька, изучив сутану, небрежно распахнутую на груди мужчины, и медный крест, болтавшийся на кожаном шнурке.

— Ну извиняй, семинариев не кончали, — беззлобно фыркнул собеседник.

Радислава села, едва успев подхватить уползающее одеяло.

— Эм-м… пардоньте за вчерашнее, — проговорила она. — Не в себе была.

— Я заметил. — Виктор ухмыльнулся, проследив за взглядом девушки, вожделенно сосредоточенным на кружке у него в руке. — Кофе будешь?

— Ты что, яду туда подсыпал? — саркастически осведомилась ночная гостья.

— Если тебе не хватает сахара, то где-то в гараже мышьяк завалялся, могу поискать, — продолжая ехидно скалиться, в тон ей ответил хозяин комнаты.

«М-да, чувство юмора у этого человекообразного, похоже, то еще», — подумала Радислава. Не сумев подобрать подходящие для ответа слова, она цапнула протягиваемую кружку и поспешно прикрыла ею свое лицо.

Дверь скрипнула, и на пороге нарисовалась высокая светловолосая девушка. Стройная и аристократичная, красивая необычной, какой-то одухотворенной красотой.

— О, вижу, вы уже нашли общий язык, — усмехнулась она, вместо того чтобы поздороваться.

— И тебе наше большое с кисточкой, — не растерялся Виктор.

— Можешь пока выйти? — попросила Анна. — Мне нужно осмотреть твою гостью.

— Ой, да чего я там не видел, — протестующе хохотнул байкер, фривольно подмигивая оборотничке.

— Не знаю я, что ты видел, — философски пожала плечами чародейка, — но выйди, пожалуйста!

Виктор понял, что лучше не спорить. Княжна явно пребывала не в самом лучшем расположении духа. И посему ему не оставалось ничего иного, кроме как ретироваться за дверь.

Оборотничка заинтересованно разглядывала Анну ди Таэ. Радислава тут же узнала эту девушку, хотя они и встречались всего лишь один раз — год назад, в Мадриде. Оборотничка никогда не жаловалась на память, лица запоминала с лету, особенно глаза. Особенно — такие потрясающие глаза.

— Узнала? — хмыкнула чародейка.

— Узнала, — не стала отрицать менестрель, затем спросила, кивнув на дверь: — Твой мужчина?

— Упаси меня бог от такой головной боли! — совершенно искренне опротестовала Анна. — Нет, он просто друг, хороший друг, на которого можно положиться.

— В смысле — он любит, чтобы дама была сверху? — с невинным видом намекнула Радислава.

Этот нескромный вопрос заставил княжну закашляться.

— Сама у него спросишь, — выдавила наконец она.

«Н-да, чувство юмора у этой дамочки весьма и весьма, хм…» — отметила про себя чародейка, пытаясь таким образом приглушить невольную симпатию к незваной гостье, откуда-то возникшую у нее в сердце. Симпатизировать оборотню? Извините, это нонсенс!

— Как ты себя чувствуешь? — с профессиональным любопытством спросила Анна.

— А как, по-твоему, может себя чувствовать оборотень, которому отсекли половину сущности? — сердито огрызнулась Радислава. — Даже когти выпустить не могу!

— Все ясно, постараюсь что-нибудь придумать. Мне тоже когда-то волосы отрезали, — понимающе вздохнула чародейка. — Я тут принесла тебе кое-что из одежды. Наверняка окажется великовато, но все же лучше, чем ничего. Нет, я знаю, что чувство стыдливости у оборотней стремится к нулю, но согласись, костюм Евы — не самый лучший вариант для выхода в свет.

Оборотничка презрительно фыркнула, но принялась потрошить принесенный Анной пакет.

Княжна вышла, оставив Радиславу рыться в одежде. Все, что ей было нужно, чародейка уже выяснила. Менестрель даже не пыталась экранироваться, позволив Анне ди Таэ прошерстить ее воспоминания…

Виктор преувеличенно деловито ковырялся в мотоцикле, что-то откручивая гаечным ключом и тихонько, но от души поругиваясь.

— Ну как? — не отрываясь от механизма, спросил он, заметив Анну.

— Не вижу в ней ничего особенного, — резковато откликнулась она, пожав плечами. — Оборотень как оборотень. Думаю, к завтрашнему вечеру ее уже тут не будет.

— Угу, — буркнул мужчина. — А ты что такая дерганая с самого утра? Какая муха тебя укусила?

— Эрик застукал меня, когда я рылась в его эликсирах, разыскивая противоядие.

— И?

— Пришлось ему лапшу на уши вешать. Сказала, что искала лекарство от головной боли. И знаешь, что эта ехидина мне посоветовала?

— Ну?

— Топор! — выпалила княжна.

Виктор зашелся раскатистым хохотом. Анна зло плюнула и пошла прочь. Байкер лишь покачал головой, утирая выступившие слезы.

«Ничего, перебесится и успокоится, — подумал он, глядя вслед удалявшейся чародейке. — От плохого настроения еще никто не умирал».

Для многих из нас каждое, ну или почти каждое утро начинается неизменно. Несмотря на возможные катаклизмы вроде прорвавшейся трубы или приступа страсти у соседей за стенкой, обычно стандартное начало дня — «будильник — ванна — кофе — работа». И подобный расклад не меняется годами, медленно, но верно убеждая нас в нерушимости основ мироздания. А когда мы случайно оказываемся исключенными из жизни на какое-то время, то потом неминуемо вновь попадаем в наезженную колею и погружаемся в привычное «будильник — ванна — кофе — работа», не особо травмируя свою психику. Но если вдруг в этом привычном круговороте возникает некое незапланированное отклонение, вот тут и начинается цирк. И рушатся казавшиеся такими стабильными основы мироздания, и отвисает невольно челюсть, и возникает в голове соответствующий вопрос: «Куда это я попал и где мои вещи?» Ибо нечто основополагающее мы все-таки упустили, а что обиднее всего — еще и вспомнить не можем, что конкретно. И вот взираем мы на этот факт, глупо хлопая глазами и пытаясь понять: «Сошел ли я с ума или как раз собираюсь это сделать?»

К несчастью, Хьюго де Крайто начал подозревать в себе именно первое. Ибо когда он вместе с Профессором вошел в кабинет Златы Пшертневской, госпожа кардинал мило общалась с князем Высокого дома Эриком ди Таэ, а тот лобызал ей ручки, не встречая никаких возражений… Хм, и не только ручки!

Хьюго не удержался и шокированно протер глаза. Профессор деликатно кашлянул, привлекая внимание чересчур увлекшейся парочки…

Ручку госпожа кардинал мгновенно отняла и смущенно потупилась, делая вид, будто она вообще не имеет ни малейшего отношения к происходящему. Князь, одарив пришедших ехидной усмешкой, эффектно исчез в телепорте. Хьюго еще раз протер глаза. Когда он видел этих двоих вместе в последний раз, Эрик ди Таэ и Злата Пшертневская вели грандиознейшие словесные баталии, которым могли бы позавидовать даже величайшие ораторы древности. Причем не просто позавидовали бы, а изошли ядовитой слюной.