Онлайн книга «Правдолюбцы»
|
— Так о чем вы говорили, доктор Краусс? — Да, так вот… — Левая нога доктора принялась отбивать дробь о ножку стола. — В случаях, подобных тому, что мы наблюдаем у Джоела, часто наступает момент — весьма тяжелый момент для всех окружающих, — когда приходится трезво и объективно взвесить, а стоит ли продолжать реабилитационное лечение. У Джоела, как вам известно, имеется целый ряд заболеваний. Сейчас нашей главной заботой является грипп, но, кроме того, мы занимаемся воспалением трахеи, декубитальными язвами… — Что такое декубитальные язвы? — поинтересовалась Роза. — Пролежни, — объяснила Одри. — Он имеет в виду пролежни. Которых, между прочим, не было бы, если бы в этой больнице ответственно выполняли свою работу… Врач издал странный гортанный клекот, очевидно заменявший ему смех. — Вы несправедливы к нам, миссис Литвинов… — Да, да, рассказывайте. — Как вам известно, — вернулся доктор к трудному разговору, — последние ЭЭГ не внушают оптимизма. На основе этих данных нам приходится сделать вывод, что шансы на восстановление функций мозга на приемлемом уровне у Джоела крайне малы. А с учетом его возраста. длительности периода, в котором он пребывает без сознания, и опасности различных инфекций возникает настоятельная необходимость скорректировать план лечения. Роза посмотрела на мать. Одри сидела совершенно неподвижно, устремив взгляд на колючий букет отточенных карандашей, торчавший из вазочки на столе врача. — Что, собственно, вы предлагаете? — задала вопрос Роза. — Итак, у нас есть выбор. — Доктор сложил ладони домиком. — Джоел никогда письменно не отказывался от «воскресительных» методов лечения, а значит, решать за него придется вам. Родственники некоторых больных в подобной ситуации предпочитают воздерживаться от антибиотиков, предоставляя действовать естественным силам организма. Можно также отказаться от искусственного кормления… — У Джоела пролежни! — воскликнула Одри. — У моей мамы тоже были пролежни. Но никто не предлагал ее за это убить. — Разумеется! Но возможно, я не совсем ясно выразился. Пролежни — лишь одна из внушительного набора серьезных проблем, с которыми столкнулся Джоел. — Из-за вас у него появились эти чертовы пролежни, а теперь вы используете их как предлог… чтобы истребить его! — Хорошо, — торопливо сказала Роза, — мы подумаем. И мы ценим вашу прямоту, доктор. А теперь нам лучше пойти и обсудить то, что вы сказали, с другими членами семьи. — Их не устраивают выплаты по страховке Джоела, им мало, — сообщила Одри, как только они вышли из кабинета Краусса. — Поэтому они и хотят от него избавиться, чтобы освободить место для кого-нибудь более прибыльного… Роза мрачно смотрела прямо перед собой. — Послушай, чего они хотят — это их дело. Вопрос в том, чего хотим мы? И самое важное, чего хотел бы папа? Ведь если у него нет реального шанса поправиться… — У-у, вот куда тебя занесло. Насмотрелась фильмов про зомби? Полагаешь, мы должны его просто убить? — Прекрати, мама! Ты не единственная, кто его любит. Нам всем тяжело. Но с таким качеством жизни, как у него… — Откуда ты знаешь, какое у него качество жизни? Сумела проникнуть в его мозг? Я читала книгу о людях в состоянии комы, в ней приводится куча доказательств в пользу того, что такие больные видят красочные сны, очень похожие на жизнь. По-твоему, сны — сущая фигня? Да кто ты такая, чтобы судить об этом? — Ох, мама. — Что — «мама»? Я не вру. Почитай книжку, если не веришь. — Он пребывает в вегетативном состоянии. Растениям не снятся красочные сны. — Ладно, спасибо за поддержку. Огромное херово спасибо. Мне стало намного легче. — Я и не стремилась поднять тебе настроение. Я лишь стараюсь понять, что лучше для папы. — А я, значит, не стараюсь? Ты на это намекаешь? — Забросив сумку на плечо, Одри зашагала по коридору. — Ты куда? Одри неопределенно махнула рукой: — Не знаю. Скоро вернусь. В ожидании возвращения матери Роза сидела в палате отца и перебирала диски, скопившиеся в его шкафчике. Раньше, когда Джоел только впал в кому, Одри постоянно требовала, чтобы ему включали музыку. Но надежда на то, что знакомый аккорд или любимая мелодия заставит его сознание встрепенуться, давно угасла, и в последнее время диски доставали редко. Роза хмуро читала названия: «Последние песни» Штрауса, «Луис и Элла», «Арета Франклин поет госпел», «Страсти по Матфею», «Коронационные гимны» Генделя… Роза улыбнулась. Однажды они с отцом жутко разругались из-за этих гимнов. Она обвинила Джоела в том, что он наслаждается «реакционной» музыкой, прославляющей монархию. — Но, лапуля, — возражал Джоел, — мало кому удалось сочинить столь прекрасную музыку! — Эстетическая красота, папа, не существует вне зависимости от политики и идеологии. — Разве? Ну, тогда тебе придется простить папаше эту маленькую слабость… — Почему? Почему нужно прощать? А не лучше ли побороть слабость? — Видишь ли, Роза, я всегда говорил, что внутренние противоречия — нечто вроде профессиональных издержек прогрессивно мыслящего американца… — Чушь! Ты просто любишь себя побаловать. — Послушай, Ро, я с пониманием отношусь к твоему желанию обрести самостоятельность и стать интеллектуально независимой. Споры с родителями — необходимый и значимый этап твоего развития. Однако в данный момент, уж прости, ты как заноза в заднице… Но Розу нелегко было сбить с толку: — Лицемер! Трезвонишь на каждом углу о том, как ты ненавидишь систему, как предан делу социализма. Но стоит возразить против буржуазного музыкального произведения, которое ты обожаешь, и ты затыкаешь мне рот. Джоел наконец потерял терпение: — Да как ты смеешь? Попридержи язык! Не тебе учить меня социализму. Всю мою жизнь… — Да, я в курсе. Всю свою жизнь ты защищаешь парочку жалких свобод, которыми правящая элита сочла целесообразным одарить рабочий класс… До чего же настырной она была — гроза родителей! Сколько лет подлавливала отца на слове, терзала умными сентенциями — и что в итоге? Ни один из ее великих принципов не пережил испытание временем. И вот ее отец умирает, и она уже не сможет повиниться и попросить прощения. Роза вложила в проигрыватель диск «Жрец Задок и пророк Натан». Ее покаянному настроению очень бы подошло, если бы музыка, которую когда-то она столь дерзко отвергала, сразила ее наповал, но, увы, мелодия лишь вгоняла в дремоту. Какие-то англичане пиликают в снобистском упоении что-то монархическое. Роза уже собралась выключить проигрыватель, когда в палате появилась высокая женщина с длинными серебристыми дредами. |