Книга Маркиз должен жениться, страница 21 – Сабрина Джеффрис

Оливер зарычал. Нимб, ангелы, лунный свет — да что на него нашло, в конце концов, откуда такие странные фантазии?

— Если бы вы сбежали, я бы не стал вас винить. Ваша цель — найти Хайатта.

— Вы дурного мнения о людях, но некоторые из нас держат слово и не забыли о честности.

Сам Оливер давно забыл это слово. С насмешливой улыбкой он поднес к губам кубок.

— Вам повезло, мисс Баттерфилд. Думаю, бабушка удивилась. Наверное, вы первая, кого она не смогла купить.

— О! Кого же она покупала раньше?

В мозгу Оливера вспыхнули сцены той страшной ночи. Сам он дрожит от ужаса, а бабушка мечется, успокаивает слуг, сует взятки направо и налево, чтобы замять скандал.

— Никого. Забудьте, что я сказал.

— Вы ведь часто так делаете? Оливер залпом допил остаток вина.

— Как?

— Замыкаетесь в себе, когда кто-нибудь пытается заглянуть в вашу душу. Стараетесь все обернуть в шутку.

— Если вы пришли, чтобы читать мне мораль, не трудитесь, — огрызнулся он. — Бабушка делает это безупречно, вам трудно с ней соревноваться.

— Просто я хочу понять.

— А я хочу, чтобы меня проглотила звезда, но наши желания не всегда сбываются.

— Что?

— Забудьте. — Резко развернувшись, Оливер направился к ближайшей двери в стене, но Мария поймала его за рукав.

— Почему вы так сердиты на свою бабушку?

— Я же говорил вам: потому что она пытается разрушить мою жизнь и жизни моих сестер и братьев.

— Заставляя вас вступить в брак, чтобы у вас были дети? Я думала, что от всех лордов и знатных леди ждут именно этого. А вы пятеро уже достаточно взрослые для брака. — В тоне Марии послышалась насмешка. — А некоторые уже не просто взрослые…

— Придержите язычок, дорогая, — оборвал ее Оливер. — Я сегодня не в настроении выслушивать нотации.

— Из-за вашей бабушки? Но ведь вы сердитесь не только из-за ее требований? Причина кроется глубже.

Оливер бросил на нее гневный взгляд.

— Какое вам до этого дело? Или она завербовала вас в свои ряды?

— Едва ли. Миссис Пламтри просто сообщила мне — дальше я цитирую — «что вы женщина, которая никак не удовлетворяет моим требованиям к его жене».

Оливер улыбнулся точности, с которой Мария воспроизвела даже интонации бабушки.

— Я же говорил вам, что так и будет.

— О да! — воскликнула она. — Вы оба прекрасно умеете оскорблять людей.

— Да, это один из моих многочисленных талантов.

— Ну вот — опять. Опять вы пытаетесь все превратить в шутку, вместо того чтобы поговорить о том, что нас действительно беспокоит.

— И что же это?

— Ваша бабушка поставила ультиматум, но в ярость нас приводит нечто другое. Так что же она сделала?

Черт возьми, неужели она не оставит его в покое?

— С чего вы взяли, что она что-то сделала? Может быть, во мне говорит просто дух противоречия.

— Конечно, говорит. Но сердитесь вы на нее не на это.

— Если вы собираетесь две недели задавать мне глупые вопросы, которые не имеют ответов, тогда я готов оплатить ваш отъезд в Лондон.

Девушка улыбнулась.

— Нет, не готовы. Я вам нужна.

— Это правда. Но раз я плачу за услуги, то думаю, что имею право обговорить условия этих услуг. Дурацкие вопросы не входят в сделку.

— Пока вы мне еще ничего не заплатили, — легкомысленным тоном проговорила она. — Так что пока я свободна от условий. К тому же я весь вечер изо всех сил старалась ради вашего дела. В конце беседы с вашей бабушкой я сообщила ей, что у меня к вам есть «чувства» и что у вас ко мне тоже есть «чувства».

— И вы не поперхнулись на этой лжи?

— Но у меня к вам действительно есть чувства, правда, не те, о которых она подумала. Но миссис Пламтри подозревает, что дело нечисто. Она более проницательна, чем вы думаете. Сначала она обвинила нас в том, что мы устроили фарс, а когда я стала это отрицать, она заявила, что я «поймала вас в сети», чтобы завладеть вашим состоянием, которое достанется вам от нее.

— И что вы на это ответили?

— Сказала, что она может оставить себе свои драгоценные денежки.

— Правда? Хотел бы я услышать это собственными ушами. — Мария поражала его все больше. Никто еще не сумел противостоять бабушке, одна лишь эта маленькая американка с ее наивной верой в справедливость, добро и совесть.

Никто и никогда не защищал его с таким рвением, даже собственные братья. Особенно если учесть, как он сам с ней обошелся.

— Теперь я понимаю, почему вы так настроены против нее, — продолжала Мария. — В ней действительно есть качества, с которыми трудно смириться.

Оливер заглянул в пустой кубок.

— Вы смотрите на это как на порок, — возразил он, — но сама она думает, что защищает нас.

— Тем не менее, вы на нее сердиты.

— О Господи, оставьте наконец эту тему. Я не сержусь на бабушку. — Он резко шагнул к Марии. — Если вы не перестанете говорить об этом, я займу ваш рот чем-нибудь получше.

Она подняла на него удивленный взгляд.

— Я не понимаю…

И тут он ее поцеловал. Пусть бьет его в пах, пусть дает пощечину — это лучше, чем слушать вопросы о том, что он не желает обсуждать.

Но она не ударила его. Она тихо стояла и не сопротивлялась. Оливер отстранился и с подозрением заглянул ей в лицо.

— Ну? И вы не двинете мне под дых? Не приставите нож к горлу?

Мария улыбнулась.

— А вам бы этого хотелось? Хотелось, чтобы я стукнула вас по щиколотке и в гневе удалилась? Тогда бы вам не пришлось отвечать мне. Но я хитрее, Оливер. Я не собираюсь прекращать свои вопросы лишь потому, что…

Отшвырнув кубок, он снова ее поцеловал. Теперь обе его руки были свободны, и он притянул ее к себе, сумел воспользоваться открывшимися от неожиданности губами и проник языком в ее рот, такой сладкий, нежный, невинный. И такой опасный.

Он резко отстранился. А она — нет.

— Что это? Что вы сейчас сделали? — задыхаясь, спросила она.

Ее внезапное возбуждение вызвало у него в груди болезненный отклик. Этого не следовало допускать.

— Еще один вид поцелуя. — И, не сумев сдержаться, он провел большим пальцем по ее губам. — Очень интимный.

Мария слушала его как завороженная. Еще один вид поцелуя? Значит, они бывают разные? И от этого так стучит ее сердце? Почему же Натан никогда так ее не целовал?

О Боже! Натан!

Она позволила самому Роктону целовать себя и даже не вспомнила о Натане.